Созидая на краю рая - [46]

Когда деньги есть — ума не надо.

Правда, периодичность подчинения данной пословице нарушается: Эдвард — умён, красив и богат. У него есть всё что нужно и не нужно. У него даже есть я. Он купил меня. Купил за каких-то сто двадцать тысяч — наверняка мелочи, а я — дешёвка, но тем не менее пока он доволен и исправно выполняет обещание не забирать деньги с карточки. Надеюсь, так и будет. Всё сделаю для этого!

— Чтобы одеть тебя, — хмыкает он, следуя по подъездной дорожке к входу. Иду за ним, пытаясь переосмыслить слова. Одеть меня? Зачем? Неужели мне понадобится официальное платье с настоящими брильянтами? Или что там сейчас выпускает Dior?

— Вечером мы едем на приём. Ты моя спутница и должна выглядеть соответствующе, — предугадывая мои вопросы — их бы задала любая на моем месте, — отвечает Каллен.

Изумлённо вскидываю бровь. Приём? Какой ещё приём?

Званый ужин в самом дорогом ресторане страны?

— Эдвард, — не успеваю задать вопрос, как он уже обрывает меня, оборачиваясь у входа на ступеньки и стреляя неприязненным, взбешённым взглядом. Отлично, я снова его разозлила. Так быстро…

— На твои расспросы времени нет! Помалкивай и иди за мной, — он указывает на дверь и я, понятливо кивнув, следую за его фигурой в идеально сидящем сером костюме по коридорам с мягкими красными коврами.

Ничего себе, магазин!

Каллен замирает перед входом в очередной дверной проём и ожидает, пока дверь откроется. Стою сзади, оглядываясь по сторонам и рассматривая необычайную красоту.

Продвигаюсь по коврам вслед за Эдвардом, раздумывая над тем, что нам принесёт этот приём.

Почему-то внутреннее чутьё подсказывает, что это будет не что иное, как новая порция проблем…

Только бы я ошибалась!

Глава 16 — Человеческий разговор

— Готова? — вопрос не блещет интересом, но всё же оборачиваюсь на обладателя чудного голоса и пробую нацепить на лицо обворожительную улыбку. Не знаю, получается ли: настроение ни к чёрту.

Эдвард Каллен стоит за моей спиной в потрясающем бежевом костюме, идеально сидящем на нём. Серый, белый, чёрный, бежевый, коричневый — все эти цвета подходят ему в совершенстве. Его взгляд направлен на меня и блуждает по платью, которое на мне надето.

Опускаю глаза вниз, в который раз осматривая наряд: шёлк изящными волнами ниспадает на стройные бёдра и икры, задерживаясь там, в виде небольших складок. Платье однотонное, чёрное. Лишь вкрапления золотой вышивки освещают его дизайн, заставляя наряд загадочно блестеть. Чёрная органза укрывает мои бледные руки, каштановые локоны собраны в необычную прическу, состоящую из нескольких видов переплетений, известных только мастерам того безумно дорогого косметического салона, где я была сегодня с Эдвардом.

Мне показалось, что они содрали всю мою кожу, надевая на кости и плоть новую, красивую, здоровую и без капли изъяна.

Меня мыли, сушили, скребли, пытаясь отобрать у меня мою сущность и превратить в женщину, достойную Каллена.

Над моим макияжем одновременно трудились трое, пока ещё пятеро хлопотали над волосами. Стилисты подбирали мне платья и обувь, ювелиры искали украшения, а парфюмерная компания испробовала на мне все свои духи, желая угодить лишь одному человеку, ради которого всё это затевалось и который ведет меня на этот приём.

Я ведь до сих пор не знаю, что там будет. Кто там будет.

— Готова, — эхом отзываюсь я, делая шаг в его сторону. В ногах проявляется тяжесть — оно и понятно. Я никогда не носила каблуки. Не носила и не собиралась. Я постоянно бегу, спешу, опаздываю. Для меня удобная обувь — одна из главных жизненных составляющих, а сегодня на мне элегантные, кожаные, цвета воронова крыла туфли. Не знаю, какой высоты та шпилька, на которой я сейчас пробую идти, но явно не меньше десяти. Один из стилистов попробовал этим скрасить довольно ощутимую разницу в росте между мной и Эдвардом. Напрасно! Он всё равно выше меня на целую голову.

— Пошли, — Каллен указывает на дверь, не удосуживаясь придержать её для меня, выходит на улицу. Ночной ветер кажется необычайно тёплым, что немного расслабляет меня — чересчур взволнованную.

Дверцу машины мне тоже приходится открывать самой. Сажусь в салон, захлопывая её за собой, и тянусь к ремню безопасности, пристегивая его в нужном месте.

— Расскажешь мне о приёме? — вопрос безобидный, но думаю не вовремя. Эдвард все ещё взволнован, потому что это проскальзывает в его мимике и жестах. Он не уверен в себе? Разве такое бывает?

Впрочем, на мой вопрос он реагирует довольно дружелюбно. Конечно, в пределах его чувственных возможностей.

— Уверена, что хочешь знать? — глаза поблескивают загадочным сиянием, пока рука, повинуясь действиям мозга, заводит машину и выжимает газ. «Мазда» резко и быстро продвигается вперёд между горящими огнями трассы. Фонари светят так ярко, что невольно прикрываю глаза рукой, пытаясь увернуться от этого света. Возможно, мне только кажется, что они яркие? Очередная галлюцинация на фоне нервного стресса — такое со мной тоже может произойти.

— Да, — вспоминаю, что ему нравятся чёткие односложные ответы, поэтому выражаю своё согласие именно так, более ничего не добавляя.