Сотвори себя - [106]

— Я понял, Вениамин Вениаминович.

— Не собирается ли взбалмошный Крица прекращать донкихотские действия?

— Нет, что вы! Он словно с узды сорвался. На вечере растрезвонил об этом письме… У него только и разговора: Молодан, Молодан…

— Мне известно. Роберт рассказывал. На свой страх и риск действует. Ну и ну… Чувствую, комсомольский билет положит…

— Крица такое замышляет… Разбил на квадраты Новомосковский лес. Намеревается с Ковшовым и Тополенко обследовать, прощупать каждый метр земли, осмотреть каждое дерево, чтобы отыскать могилу профессора и дупло с бутылкой, в которой заложена предсмертная записка.

— Белены объелся Крица!.. Не я его отец. Зажал бы его между колен, спустил бы штаны и ремнем отхлестал… Романтик несчастный!

— В воскресенье целая экспедиция идет в лес на поиски. Петр с Женей — в одном направлении, Люда Крица с Ковшовым — в другом, и меня агитирует Тополенко пойти.

— Бузотер, взбаламутил студентов!

— Я одного не могу понять: почему вы церемонитесь со злостным смутьяном?

— Не стоит раздувать кадило… Надо действовать тоньше… В лоб только дурак бьет. А что ты предлагаешь?

— Я? Вы же все равно не послушаете меня. Предоставьте мне право, и я из Крицы быстро выгоню дурь.

— Тише, не шуми. Говори конкретно, что имеешь в виду?

— У меня два дружка работают на заводе. Такие блатяги — земля под ногами горит. Я их подмагарычу… Они в воскресенье пойдут в лес, будто нечаянно встретят правдоискателя и намнут ему слегка бока… Сразу обо всем забудет…

— Это, конечно, нечестно. Но если слегка и если я об этом ничего не слышал, то…

Канцюка опустил гладко выбритую голову, помолчал, потом, улыбнувшись, посмотрел на Лусканя круглыми, блестящими глазами, произнес как пароль:

— На то же мы и люди, чтобы помогать друг другу.

…В воскресенье, едва взошло солнце, Петр с Женей двинулись в поход. Шли напрямик, по разнотравью лугов, расстилавшемуся вдоль Днепра.

Припекало солнце. А они, как счастливые дети, босиком шлепали по асфальту, уходившему туда, к горизонту, где едва-едва просматривалась синяя полоска леса.

Добрались до опушки. Асфальт круто повернул вправо, а влево вилась узенькая тропинка. Она и поманила, повела за собой. Им так хотелось окунуться в тенистую прохладу.

Сначала и не заметили, как за ними увязались два подозрительных типа.

— Эй, жених и невеста, вам здесь нет места! Гоните пропуска! Вход в лес запрещен, — крикнул один из них.

Петр недоуменно оглянулся:

— Какие пропуска? Вы что, ребята?

— Не прикидывайся ослом! Тебе сказано, что без пропуска вход в лес категорически воспрещен. — Тот, что был поближе, прикрыв нахальные глаза козырьком клетчатой фуражки, подбежал к Крице и щелкнул его по носу прокуренным пальцем.

— Ломаете, рубите, пачкаете лес, а это как-никак — народное добро, — начал второй и встал вызывающе на их пути, то и дело облизывая толстые пересохшие губы.

— Ребята, не валяйте дурака! — Петр взял за руку Женю и потащил ее за собой.

Но те двое бросились вперед и снова преградили им тропинку.

— Стой! Хочешь, чтобы мы тебе фонарей навешали? — Губошлеп достал из кармана папиросу, спички и начал прикуривать.

— А ты чего шляешься с хахалем по лесам? Ха-ха-ха! Крапивой бы тебя, красотка! — глуповато смеялся в клетчатой фуражке, тыкая растопыренными пальцами в сторону Жени.

У Петра окаменел кулак, побагровело лицо. Он еле-еле сдерживал себя, чтобы не схватить этих хулиганов за грудки и не стукнуть их лбами.

— Чего вы задираетесь? — Крица резко оттолкнул обоих с тропинки.

— Отдай нам эту кралю, а сам вали кулем! Она и будет твоим пропуском в лес…

— Ах вы ничтожества! — Крица размахнулся вещмешком и ударил одного по спине, а другого зацепил по голове.

— Не трогай их! — завизжала Женя.

А те только того и ожидали, чтобы Петр первым затеял драку… Они, как два клеща, тут же вцепились в него.

Трое клубком катались по траве. Крице изрядно досталось тумаков. Он крутился, изворачивался, чтобы как-то высвободить руки, но ему это никак не удавалось сделать.

А Женя в смятении металась из стороны в сторону и от своей беспомощности кричала, плакала…

Петру наконец удалось как-то вывернуться. Но не успел собраться с силами, как на него ястребом накинулся губастый. В его руке сверкнул нож…

Крица сначала отпрянул в страхе, но тут же сам пошел в наступление: схватил мертвой хваткой занесенную для удара руку и изо всей мочи крутанул ее. Нож выпал на землю, а парень истошным голосом заорал и растянулся на траве.

Но в этот момент на Петра хищной кошкой прыгнул тот, что в клетчатой фуражке, и, выдернув металлический прут из рукава, огрел им Петра. Крица пошатнулся, но не упал. Тут же пришел в себя и ошалело кинулся на хулигана, попытавшегося бежать… Догнал, яростно сгреб его обеими руками, поднял над головой и с размаху бросил на землю.

Обессиленный, отошел в сторону и остановился. Сгоряча не почувствовал, что у него кровь на лице, шее, руках.

Охрипшая от причитаний, воплей, чуть слышным шепотом Женя проговорила:

— Петь, присядь, у тебя кровь, дай я посмотрю, что с тобой.

Крица опустился на траву.

Дрожащими пальцами Женя еле расстегнула пуговицы, сняла с него рубашку, с трудом стянула майку. Достала из вещмешка чистое полотенце, термос с холодной водой.