Самый трудный километр - [15]

И люди приуныли. Говорят: «Надоело нам жалкие пятаки собирать!»

И правда, разве это дело для проходчика — откалывать породу такими маленькими кусочками, ну словно пятаки! Вот и думают все, как помочь. Да путного ничего пока не придумали. Нет специальных машин, чтобы в мёрзлых тоннелях работать. Не изобрели ещё.

Остаётся одно: надеяться на рабочую смекалку да умение.

— Я к вам, Михаил Григорьевич, с просьбой. Вы у нас человек бывалый. Работаете в метро давно. Посмотрите в шахте, что, на ваш взгляд, там за обстановка. Пощупайте своими руками, как, с какой стороны можно было бы ловчее взяться за дело. Попробуйте грунт своим молоточком. Подумайте с товарищами, как можно было бы быстрее проскочить эту чёртову реку. Мы ленинградцам обещали провести метро на Гражданку. И негоже нам, метростроевцам, подводить земляков.

Дед вообще-то не любит много говорить. Он мастер в делах.

— Попробую, — только и сказал он начальнику.

И в тот же день появился на шахте двести тринадцатой.

Небольшая строительная площадка показалась Деду непривычно спокойной. Вдоль забора, как всегда, были аккуратно сложены рельсы и доски. Под эстакадой, где ходит подъёмный кран, возвышались, как небоскрёбы, штабеля покрытых пылью тюбингов. Видно, не так часто кран брал их отсюда и спускал под землю.

Вдоль низеньких временных домиков строителей росли белые и розовые астры. Кто-то посадил их весной, и вот сейчас, в сентябре, они пышно зацвели.

Испокон веков так повелось, что шахтная площадка должна быть грязной и голой — ни деревца, ни травинки вокруг. А метростроевцы завели у себя другой порядок. Проходчики обживают новую шахту быстро. Не успеют ещё забором отгородиться, а уже укладывают плитками дорожки и подъезды, чтобы не месить глину под ногами. Разобьют цветничок, посадят кустики, ёлочки. Стараются замаскировать дыру в земле, чтобы не особенно бросалась в глаза.

И ещё обязательно поставят где-нибудь недалеко от бытовки длинный деревянный стол и скамейки — так, чтобы сидящие на них и шахту видели и живые растеньица вокруг. Проходчики любят собираться под открытым небом. Пусть, чтобы солнце над головой светило и птицы пролетали. Или пусть, чтобы ветер обдувал лицо и за шиворот сыпался лёгкий снежок.

Нет ведь в шахте ни солнца, ни птиц, ни ветра, ни лёгкого снежка. Лишь всегда тяжёлая земля над головой. А к этому нельзя привыкнуть — сколько под землёй ни работай.

В своём клубе под открытым небом проходчики собираются перекурить, обменяться новостями, встретиться с товарищами. А ещё — чтобы сыграть в домино.

Ох уж это домино! Игра лёгкая, захватывающая. Ничему не мешает: ни разговорам, ни отдыху, ни делу. В любую минуту можно прервать, в любую — продолжить.

Дед пришёл на шахту как раз в пересменку: утренняя смена уже кончилась, а вечерняя ещё не начиналась. За столом сражались в домино «утренники» с «вечерниками». И те и другие были одеты в куртки, резиновые сапоги и каски. Только «вечерники» из дому пришли свежими, отдохнувшими. А лица «утренников» были припудрены голубой пылью да глаза покраснели. Проходчики яростно стучали костяшками домино по столу. Но беседа между ними велась спокойно.

— Ну что, опять пятаки собирали? — спросил один «вечерник».

— Ага. Не поддаётся, — ответил «утренник». — Да ещё подарочки подбрасывает. Вон, гляди: едва платформой вытащили.

Проходчики повернули головы к эстакаде. Там на низенькой платформе был привязан канатами округлый, причудливый валун.

— Похож на чудище со спины.

— Да хоть бы действительно чудище было… а то — мёртвый камень, — с сожалением сказал молодой «утренник».

Тут один смешливый парень сразу оживился:

— А говорят, по берегам нашей подземной речки когда-то динозавры бегали. Страшные — жуть! Лапы толстые, как бочки из-под кваса. Шея изгибается, словно у змеи. Головка маленькая, пасть зубастая. А спина — как у слона. Во сне приснится — икать станешь!

— Ты ж не видел. Чего брехать, — остановил его солидный на вид проходчик. — Скучно говоришь — зевать хочется.

А смешливый парень не унимался:

— Неважно, что не видел. Зато представляю. Он, динозавр-то, шею вытянет — до шестого этажа дотянется. Заглянет прямо к тебе в окно — сразу зевать расхочется.

Кто-то безнадёжно сказал:

— Живого не встретишь. Уж хотя бы скелет попался…

Тогда вмешался мастер. Он вспомнил:

— Была уж однажды в метро динозавровая история.

Работал в метро впечатлительный машинист Димка. Подействовали на него рассказы. Он и воодушевился. Говорит:

— У меня глаз острый. Я мальчишкой завсегда клады находил. Вот увидите, мне обязательно этот чёрт-дьявол попадётся!

И покою ему не стало. Тащит он своим электровозом вагонетки да в каждой обязательно пороется: какая в нём глина нагружена. Ещё норовит у погрузочной машины повертеться, чтобы не упустить, когда проходчики начнут породу подбирать.

А там, понятно, идёт одна голубая кембрийская глина. Её не зря называют немой, потому что в ней ну абсолютно никогда ничего постороннего не попадается.

Да разве Димку убедишь! Бегает он да заглядывает. Бегает да заглядывает. Ну совсем измотался парень.

Проходчикам стало его жалко. И надумали они выручить машиниста.