Самый трудный километр - [17]
Дед вздохнул тяжело:
— Да тут как ни примеряй, всё едино. Условия задачки одни и те же. — И, словно читая невидимый учебник, забубнил: — Два землеруба из бригады Б за полный день накопали одну вагонетку породы, а восемь землерубов из бригады А гуртом за то же время наполнили четыре вагонетки. Спрашивается в задачке: кто работает быстрее? А ну решите.
Ребята сначала не поняли подвоха, а когда сообразили, рассмеялись.
— Наш бригадир, конечно, хочет за решение этой задачки оторвать пятёрку? — язвительно спросил Некирка.
— Само собой разумеется.
— …чтобы восемь землерубов из бригады А выдали сорок вагонеток?
— Естественно.
— …и чтобы бригада А вообще-то все остальные бригады — от Б до Я включительно — обогнала бы?
— Какой ты сообразительный!
— Но ведь мы же не первоклашки, — уже серьёзно сказал Некирка. — Ты ещё бы нам рассказал, как в бассейн одна труба воду вливает, а другая выливает. Или как из пунктов А и Б мчатся навстречу друг другу поезда… Нет уж! Ты нам мозги не пудри детскими задачками. Лучше скажи, как мыслишь из положения выходить. Ты — бригадир!
Проходчики ждали Дедовых предложений. Наверное, думали: изобретёт он что-то необыкновенное. Но Дед сказал твёрдо: Условия будут те же. И не надо отмахиваться от школьных правил. Они ещё не раз выручат. Жизнь нередко нам подбрасывает задачки, которые, как и в школе, одним удаётся решить только на тройку, другим на четвёрку, а третьи добиваются пятёрки. Вот и мы будем пробиваться в отличники. Другого выхода не вижу.
ВОСЕМЬ ЗЕМЛЕРУБОВ В ЛЕДЯНОМ МЕШКЕ
Все восемь землерубов — люди не робкие. Привыкли решать задачки не по учебнику. Первая неудача их не обескуражила. Если надо пройти сквозь эту треклятую подземную речку, они пройдут, чего бы им ни стоило! Вот только бы тоннельный мороз не трещал, не мешал бы им — проще бы справились.
Но от холода никуда не денешься.
Когда входишь в ледяной забой, поначалу кажется вроде бы не так студёно. Наверное, после тёплой бытовки. Там проходчики снимают уличную одежду и одевают подземную. Она заранее для них просушена и подогрета.
Потом, когда она начинает остывать, тело покрывается гусиной кожей. Нос синеет, щёки белеют. И зубы почему-то не хотят послушно сжиматься, а лязгают невпопад друг о дружку.
— В лесу в такой мороз только приятно, — прохрипел Сметанин, — а ту-ут не-уют-ютно.
— В зимнем лесу — совсем другое дело, — поддержал его Колесник. — Там воздух холодный. А тут, как говорится, в ледяной мешок попали.
И никак было им не уберечься, чтобы не прикасаться к обжигающим холодом стенкам: то плечом навалишься, то спиной обопрёшься, то коленом надавишь.
— Да ещё от прозябших железячек морозно, — мрачно добавил Прудников.
Вот их сколько вокруг! Без рукавиц теперь не притронешься ни к тюбингоукладчику, ни к погрузочной машине, ни к молотку. Голые пальцы мгновенно прилипают к металлу. А когда их отдираешь, долго остаётся жжение на коже.
Приносили градусники в забой. Мерили. Вроде бы получалось не так много минусовых градусов — не в Арктике. Да хоть мороз невелик, а стоять не велит.
Но всё тянуло проходчиков устраивать перекур. Озябший человек быстро устаёт. Сонливость его одолевает.
Не нравилось всё это Деду. Терпел он, терпел, да не выдержал. Собрал молча свой молоток и, не дождавшись окончания смены, ушёл из забоя. Куда — не сказал.
Чтобы такой бригадир, как Тихонович, раньше времени покинул шахту и оставил своих ребят, для этого его нужно сильно рассердить.
Никто так и не узнал, где пропадал Дед и что он кому доказывал. Зато на другой день восемь землерубов ожидал в бытовке приятный сюрприз. Проходчикам выдали замечательную тёплую одежду: шерстяные рубашки, ватные брюки, добротные суконные куртки, вязаные шапочки под каску и высокие меховые сапоги.
— Братцы, а обувка-то полярная, — обрадовался Некирка. — Можно и на полюс отправляться.
Ещё через день в тоннель спустили электрические печки и примостили у забоя. Теперь хоть было где обогреться, рукавицы обсушить. Всё легче стало.
Рубить породу приходилось тяжело ещё и потому, что мешали скважины. Ну, те, по которым мороз на глубину спускали. Прямо-таки лес подземный! Как стволы деревьев, стоят чуть ли не на каждом шагу трубы. Продираться сквозь них сложнее, чем в тайге непроходимой.
Когда лесорубы делают просеку, они видят перед собой все деревья, которые надо спилить. А землерубам путь заслоняют непроницаемые пласты земли. Пока остриём молотка не наткнёшься на очередной металлический ствол, не разглядишь, что впереди.
Лишь Дед научился угадывать, где окажется следующая морозильная труба. И предупреждал:
— Костя, приготовься… Ваня, возьми чуть влево…
Действительно, из-за обвалившихся комьев показывалась круглая металлическая труба. И начиналась пренеприятная работа: скубить ствол, как перья с курицы. Никакого терпения не хватало!
— Опять заминка, — ворчал Прудников. — И без того трудно продвигаться. А тут кланяемся каждой скважине.
Но именно он ловчее всех управлялся с трубами. Не боялся, что сто потов с него сойдёт, пока отколупает землю у каждого ствола.
Потом проходчиков ожидало новое препятствие — валуны. Рубил Михаил Журов у самого свода землю. И вдруг из-под пики молотка посыпались искры. Подумал, опять наскочил на ствол скважины. Начал его, как трубу, обкалывать. Не получается.
