Русская - [1087]

— Тебе надо рычать, папочка, — утыкаясь носиком в его шею, хмурится Софина, — лев не может не рычать!

— А если лев слишком добрый?

— Слишком добрых львов не бывает, — с умным видом подмечает Элли, — ну порычи, папочка! Пожалуйста!

Я наблюдаю за тем, как аметистовые глаза затягиваются огоньком хитрого предвкушения. Лежащий как раз между двумя дочками, Алексайо так резко и так ловко переворачивает их обеих на спину, нависая сбоку, что сперва малышки ошарашенно замолкают. Он исполняет детскую просьбу, начиная с негромкого, утробного рыка… и постепенно усиливая эффект. Прекрасно имитирует кошачье рычание, попутно зацеловывая маленьких принцесс. Они изворачиваются, но со смехом, то и дело хватаясь за его плечи, локти. И в конце концов, сдавшись большому льву, жмутся к его груди. Крепко обнимают, не в силах полноценно обхватить, но в состоянии выразить свою любовь даже такими объятьями. Взгляд Эдварда всегда теплеет, когда девочки так делают.

— Ты красивый лев, папочка!

— Р-р-рычащий! — изо всех сил выговаривая злосчастную «р», подхватывает Софин.

Обеим достается горячий поцелуй в лоб от благодарного папы.

Зная Эдварда прежнего, такого отрешенно-закрытого, дающего себе свободу лишь в обществе Каролины, я бы не поверила, что с ним могут произойти такие метаморфозы. Но весь тернистый путь мы прошли вместе, разбираясь с прошлым друг друга, не дающими покоя тайнами, комплексами и болезненными воспоминаниями. Эдвард осветил мою жизнь, я, по его признанию, осветила его. Теперь нам обоим светят три личных солнышка.

Ксай так расслабленно лежит на этой софе, атмосфера вокруг настолько пропитана родительским обожанием, семейным покоем… девочки, такие счастливые, лазящие по нему и обнимающие его, как им только хочется, нарисованная мной на дальней стене детской сказочная страна, где есть место и принцессам, и принцам, и волшебству…

Это — наша действительность, вовсе не суровая, скорее тягуче-сладкая, непреодолимо влекущая. Не знаю, о чем еще в этой жизни я могу мечтать.

— На часах уже одиннадцать, девчонки, — одергивая задравшуюся кофточку розовой пижамы Софины, объявляет Эдвард. — В маленьком королевстве наступает время для сна.

— Мы еще не чистили зубки…

— И не читали книжку!

Элли, тоже в пижамке и тоже в розовой — все-таки мы с Эдвардом придерживаемся правила в большинстве случаев одевать девочек одинаково, есть в этом нечто необыкновенное, видеть их такими похожими, — понуро опускает голову. Укладывание в постель — тот еще квест, но Ксай пока отлично справляется. Он со всем справляется отлично.

…Я очень хотела детей. Я посещала курсы, читала книги, изучала интернет-страницы, спрашивала у Розмари и Вероники… я старалась подготовиться. Но когда прошла счастливая эйфория от рождения близнецов, самые простые вещи оказались неисполнимо-сложными.

Я не знала ничего о материнстве и уходе за новорожденными. А Эдвард знал все досконально. Это не он, как случается во многих семьях, боялся брать детей на руки первые дни, а я. Это не он, что тоже не редкость, откровенно не знал, как разбираться с подгузниками, распашонками и присыпкой, а я. Это не он был в растерянности, а я. Я училась у Ксая, а он терпеливо, как у нас и повелось, меня учил. С ним было просто, было спокойно, я доверяла ему абсолютно и полностью и, быть может, поэтому основные прорывы случались как раз в его обществе.

Первое самостоятельное прикладывание к груди, что сейчас вызывает улыбку, в тот день вызвало у меня истерику со слезами. Эдвард в два голоса с медсестрой, увещевающей меня, давал подсказки, поддерживал крохотное тельце дочки в моих руках и старался, чтобы все прошло как можно менее волнительно. И все получилось.

Эдвард вставал со мной по ночам, потому что девочки начинали плакать либо сразу дружным хором, либо по очереди, друг за дружкой. Не уверена, что ночные кормления и укачивания дались бы мне так хорошо, не будь рядом Алексайо. Я чувствовала угрызения совести за свое такое круглосуточно-потребительное, по сути, к нему отношение. Только Эдвард не желал ничего слушать — это были его дети, я была его женой, а семья подразумевает именно постоянное присутствие, помощь и поддержку. Эдвард успевал еще и Дамирку отвозить и забирать из школы.

Сейчас я понимаю, почему у него на все хватало сил, энергии и запала — и почему хватает их теперь — слишком долгое, почти вечное ожидание. Несбывшаяся мечта иметь ребенка пригибала его к земле и мучила ночами куда больше сегодняшней ответственности за дочек и нашего взаимного ухода за ними. А с Дамиром у них с самого начала был особый контакт.

— Предлагаю забег к ванной, — Алексайо, поднимаясь с постели, на воображаемом старте занимает свою позицию, — мама как раз купила нам новую клубничную пасту… и кто первый добежит, тот первый ее и попробует.

Мгновенно включившиеся в его игру, которая так часто спасает в подобных ситуациях, девчонки становятся рядом с папой. Элли показывает Софине язык, обещая прийти первой, а та, ухмыляясь, убежденно качает головой. Эдвард касается пальцами плечиков обеих.

— На раз, два… три!

Малышки метко пущенными стрелами несутся к ванной комнате. Их волосы, распущенные после душа, уже на порядок длиннее, чем мне помнится. И так красиво вьются на радость папочке… который, изображая свое участие в забеге, намеренно медленными шажками подбирается к двери.