Россия, 21-й век - [2]

— По какому праву вы меня преследуете? — спросила женщина. — Я — гражданка России, у меня есть все документы и прописка.

— Сумку к досмотру, — потребовал старший казак.

— Не имеете права! Я напишу жалобу вашему атаману!

В Серёнькиной душе шла серьёзная борьба. Он восхищался казаками, но и эта женщина вела себя очень достойно. По идее он должен был выскочить и крикнуть:

— Дяденьки казаки, а она пакет выбросила!

Но выдавать эту женщину почему-то не хотелось. Она стояла в окружении казаков, глаза её сердито блестели. Другая уже молила бы о пощаде…

Тот, кто был сзади, полоснул её плетью по спине, укрытой тонкой осенней курткой, и женщину проняло. Она закричала от неожиданной резкой боли и чуть не упала, успев ухватиться за ветви орехового куста. Один из казаков содрал сумку с её плеча, раскрыл и перевернул. В жухлую траву посыпалась всякая безбожная дрянь, за которую отец Варсонофий на проповедях нещадно ругал деревенских баб: зеркальце, помада, какие-то флакончики, салфетки.

— Чему научала детей позавчера в деревне Новоявленка? — спросил старший из казаков.

— Никого я ничему не научала! Приехала родню проведать!

— А наш осведомитель говорит, что научала. И свидетели тому есть.

— Дурак ваш осведомитель. Я учительница. Говорила с детьми. Они спрашивали — я отвечала. Отдайте сумку, фашисты!

— Это кто фашист? — грозно спросил старший из казаков.

— Тот, кто гоняется по лесу за беззащитной женщиной, бьёт её плетью, отбирает сумку и разбрасывает вещи.

Серёнька затаил дыхание. Ну всё, сейчас они её засекут насмерть. Не станет казак терпеть, когда его фашистом обзывают.

Но ничего такого не произошло. Казак швырнул женщине сумку, а когда она присела, чтобы собрать свои вещи, сказал:

— Живее.

— Ведёте себя, будто дикари, — ответила она.

— Пойдёшь с нами, — распорядился старший казак, когда женщина собрала свои вещи, поднялась и повесила сумку на плечо.

— Это с какой радости? Потрудитесь документы предъявить.

— Сейчас отведём тебя к атаману, там с тобой и потрудимся. Пошла!

Женщину ткнули в спину рукоятью плети и она пошагала к выходу из леса в окружении пятерых всадников.

Больше Серёнька её наяву не видел.

Но и о том, что казаки запороли кого-то до смерти, бабы не шушукались.

В пакете были книги. Читать Серёнька умел, но одна из них — хрестоматия по русской литературе — ему не глянулась. Хоть бы одна картинка. А вот вторую, по истории, с цветными иллюстрациями почти на каждой странице он зачитал до дыр.

Дивная это была книга.

В ней писали, например, о том, что давным-давно Россию завоевала монголо-татарская Орда. И тут же были картинки — могучий богатырь-русич в блестящей кольчуге и шоломе, с длинным мечом, каплевидным щитом, за спиной — лук и колчан, полный стрел. И тут же поганый завоеватель, маленький, кривоногий, обряженый в грязные шкуры. Да как такие могли победить наших богатырей?

Серёнька сердился, откладывал книгу, но на следующий день снова лез на чердак, где она лежала, притрушенная пылью.

Шведы, турки. А хахлы, получается, раньше были за нас? Не может быть, враньё.

И Серёнька снова убирал книгу.

В церковно-приходской школе их обучал вечный семинарист. Он преподавал всё: чтение, письмо, счёт и ещё много чего рассказывал. Учиться было необязательно, однако отец Серёньки, сам грамотный, настоял на том, чтобы сына отдали в учёбу.

Рассказывал семинарист интересно.

— Раньше ведь хахлам житья не было от поляков, — говорил он. — Вот они пришли и просят: возьмите нас к себе. А мы-то добрые! Живите, говорим, вот вам земля, потом рассчитаетесь. Ну а они от нас отмайданились. Там, где хахлы живут — всё наша земля. И чухонцы так же, и молдоване, и армяне всякие. А когда взвоют от жизни безбожной, бездуховной, примем их взад, как принят был блудный сын. Велик русский человек в незлобивости своей и всепрощении. Вон ты, с заплаткой на пузе, чего в окно таращишься, когда я о таких серьёзных вещах говорю? Иди сюда, ухи крутить буду.

Такие уроки Серёньке были понятны и приятны. Книга же утверждала, будто русские сначала дружили с фашистами, а они потом нас предали. Но как это возможно? Они же фашисты, разве можно с ними дружить?

Голова пухла, а посоветоваться было не с кем. Как-то спросил отца про монголо-татар, а тот нахмурился и спросил

— Ты где этого набрался?

Серёнька тогда ушёл от ответа, а отец не настаивал.

Попался крупный орех. Серёнька скосил глаза на помощника старосты, следившего за тем, чтобы сборщики не набивали урожаем свои пазухи, и сунул добычу в рот. Отец всегда ругался, если Серёнька грыз орехи, ну да нынче-то он не видит. Твёрдая, чуть сладковатая сердцевина была восхитительно вкусной. Серёнька незаметно выплюнул скорлупу и продолжил работать. Скуку монотонного труда он пытался разнообразить, считая собранные орехи, но быстро сбился.

Решение пришло внезапно. Грамотного учётчика куда-то позвали. Он подсчитывал корзины, ставил галочки напротив имён. Но теперь учётчик торопливо пошагал вслед за посыльным, а на его место пришла сестра попадьи — бестолковая, лупоглазая баба, совершенно неграмотная. Серёнька отошёл подальше, склонился за кустом, затем лёг на живот и съехал по опавшим листьям на дно лесного овражка. Там, прячась в кустах, он отошёл подальше от работающих и, сделав большой круг, прибежал домой.