Мэри Чанг арестовали, едва она пересекла границу. По стране тотчас же прокатилась волна крёстных ходов. Православные требовали сжечь сатанинскую танцовщицу. Дела Мэри Чанг были плачевны, однако же отец Лука выступил на суде с речью, убедив коллегию проявить милосердие и простить заблудшую душу. К тому же, не стоило игнорировать протесты, градом сыпавшиеся из иностранных посольств.
Смертную казнь для Мэри Чанг объявили формально, а саму её отправили под надзор, каковой и осуществлял отец Лука.
Своего прихода у него не было — он состоял в комиссии Священного Синода. Должность приносила доход, позволявший содержать хороший дом с садом и прудом, иметь аппаратуру зарубежного производства, автомобиль; и вообще, наслаждаться жизнью.
Семьи отец Лука так и не завёл, хотя ему давно уже перевалило за сорок. Ну так а какая матушка позволила бы держать в доме азиатскую танцовщицу, категорически не признающую православной одежды?
Мэри Чанг молча покачивала бёдрами. Она вообще была неразговорчива да и русского языка не знала. Отец Лука сел в кресло, ощущая приятное волнение.
Но тут в дверь постучали.
Отец Лука скрыл Мэри Чанг и крикнул:
— Что надо?
— Отче, — послышался из-за двери голос эконома, — там иностранный специалист буянить изволят!
Отца Луку обуяла досада. Ван Буффель буянит! Маленький, худенький человечек с редеющими волосами и в очках с линзами в палец толщиной!
Пропустить такое зрелище было никак невозможно. И отец Лука отправился.
Разумеется, ван Буффель был пьян. Раскрасневшийся, растрепанный, в съехавшем набок галстуке, он вцепился в рясу священника и заорал дурным голосом:
— Будь проклята ваша страна! Гори она в аду! Мрачная, фанатичная, нищая страна!
Отец Лука хорошенько встряхнул иностранного специалиста, успев подхватить слетевшие с его носа очки.
— А ну тихо! Разошёлся тут! — крикнул отец Лука. — Тебя эта страна приняла и приютила!
— К чёрту! Я возвращаюсь немедленно! И пусть аппаратуру вам настраивают ваши святые угодники!
Отец Лука снова потряс иностранца. Зачем это дурачьё, приставленное к бельгийцу прислугой, позволяет ему пить? Ван Буффель попытался вырваться, но отец Лука был гораздо сильнее. Он водрузил очки иностранного специалиста на положенное им богом место, поправил ему галстук и заговорил:
— А кто рассказывал тут о том, как ваш научный центр передали Европейскому халифату? Не ты ли? Чью аппаратуру сбрасывали на пол, ломали и били мусульманские фанатики? Забыл уже? Куда ты вернёшься? Туда, где мусульмане насмерть затоптали тех, кто пытался остановить вандализм в вашем бывшем научном центре?
Ван Буффель дрожащей рукой вставил в рот сигарету, но отец Лука забрал её.
— А мы тебя приютили, — продолжал священник уже более миролюбивым тоном. — Работу дали. Зачем буянишь? В чужой монастырь со своим уставом не лезут.
— Я всё время это слышу, — ответил ван Буффель. — Почти каждый день. И почему-то ваш монастырь везде лезет со своим уставом. Ваши фанатики ненамного лучше мусульманских.
— Успокойся! — прикрикнул отец Лука. — Ты уже достаточно наговорил для того, чтобы я написал на тебя донос!
— Ну и напиши! — злобно рявкнул ван Буффель. — Меня посадят в тюрьму, а аппаратуру пусть настраивают…
— Святые угодники, — перебил отец Лука. — Слыхал уже. Ты — не единственный в мире специалист по аппаратуре. Хотя и хороший. Ладно, успокойся уже. Пойдём на воздух.
Отец Лука приобнял бельгийца за плечи и вывел его на порог. На улице стемнело, стало прохладно. Отец Лука вернул ван Буффелю сигарету, и тот жадно закурил.
— Заработаю денег и вернусь домой. К семье. Они у меня живут в Остенде. Знаешь такой город?
"Да кто тебя отпустит", — подумал отец Лука, а вслух ответил:
— Не слышал. Зачем тебе уезжать? Привёз бы семью сюда.
Ван Буффель покачал головой.
— Куда? Ютиться в моей комнатке с женой и двумя детьми? Я хотел построить себе небольшой дом, но не получил благословления.
— Благословения, — поправил отец Лука.
— У вас почему-то вся земля принадлежит церкви. И поэтому…
— Хватит ересь нести! — вновь повысил голос отец Лука. — Землю сотворил бог, а мы — его служители. Поэтому и охраняем богом созданную землю. Ясно тебе, алкаш?
— Ясно, — ответил ван Буффель, выпуская в небо струйку дыма. — Только эти ваши хранители берут бешеные взятки за благословление на покупку участка. И я…
— Так, всё, — снова перебил бельгийца отец Лука. — Я не желаю больше этого слушать. Завтра поговорим, когда проспишься.
Ван Буффель что-то отвечал, но священник ушёл в дальний конец сада. Иностранный специалист его здорово разозлил.
Захотелось покурить. Отец Лука скрывал от других свою приверженность этому пороку, поэтому и ушёл за угол дома. Подкурил, затянулся. Ему и невдомёк было, что в этот самый момент эконом ухватил за руку кухарку, собравшуюся вынести на улицу помои, и сказал:
— Погодь. Курит он.
Кухарка понимающе кивнула и поставила миску с помоями на пол.
После нескольких затяжек отец Лука успокоился. Чёртов специалист! Взятки, видишь ли, берут! Не твоё собачье дело! Понаехало завистников!
Отец Лука снова затянулся. Ничего, завтра он всыплет бельгийцу за язык без костей, а сейчас ещё есть дела.
