Рассказы и эссе - [46]

Думаю, что два счастливых обстоятельства способствовали тому, что власть так и не посягнула всерьез на его свободу.

Первое — это пещера, которую обнаружил Гиви Смыр. Она была оборудована государством по последнему слову техники. Всесоюзная стройка. Специальные вагоны привозили по тоннелю туристов в залы пещеры, эффектно освещенной, музицировавшей. Пещеру посмотрели миллионы людей, она принесла государству миллиардные доходы. Надо ли говорить, что сам первооткрыватель не получил от этого ни гроша. Так что юношу, который сам никакими официальными благами не пользовался, трудно было упрекнуть в том, что он не принес пользы народу.

Второй момент может показаться странным, но в нашем южном краю, где общественный вклад всегда являл собой причудливый синтез патриархального с советским, его нельзя было сбросить со счетов. Это то, что он происходил из рода древнего, чтимого в народе не столько за знатность, сколько за дела. (Вся Абхазия поет песню о Гудисе Смыре, горном охотнике. И прежде, и ныне охотники, отправляясь в горы на тура, приносят жертву охотничьему божеству Ажейпшу, чтобы он даровал им ту дичь, которую уже съел и затем чудесным образом оживил. А Гудиса Смыр отправлялся на охоту со словами: «Еще как дашь мне добычу, глухой!» Глухим Ажейпша называли из-за его обыкновения давать счастье не поочередно всем охотящимся, а всегда одним и тем же. Так что Гиви, потомок Гудисы, прошел по всем тропам своего предка, и при этом никогда не брал в руки оружия.) Короче, власти предпочитали не ссориться с его родом, родом Смыров, только потому, что сам он нигде не работает. Тем более что Гиви ни на что не претендовал. Такова была специфика советской власти на Кавказе.

Гиви несловоохотлив, но, возможно, он говорил бы больше, если бы сказанное посредством языка могло быть столь же красноречиво, как его работы. Эти работы — не скульптуры на камне, а, скорее, археология камня. Словно он не обрабатывает камень, а могучими движениями — резцы в его руках как бы продолжение рук — снимает с них внешнюю оболочку и вскрывает форму, затаенную в них изначально.

Барон Торнау и абхазские язычники

Абхазия — древний православный край, куда вера была принесена непосредственно апостолами. Абхазы — древние христиане, крещенные апостолом Симоном Кананитом. Во всех первых Вселенских соборах, считая с самого изначального, который проходил в Никее в 325 году, принимали участие абазгские (абхазские) епископы. Мало того, центр православия на Кавказе находился в Пицунде вплоть до 1537 года, когда из-за участившихся турецких нашествий архиепископ Захарий вынужден был перенести все ценности и рукописи в Гелати, что под Кутаиси. Это к слову о том, что средства массовой информации упорно представляют грузино-абхазский конфликт как конфессиональный. Грузины и абхазы — народы, исповедующие одну веру и близкие по обычаям, что делает вражду между ними еще более трагичной.

После того как Византия была захвачена турками, а Константинополь стал Стамбулом, у абхазов, оказавшихся оторванными от христианских центров, христианские представления стали дичать, но ислам они до конца так и не приняли. Христианство странным образом срослось с язычеством античного образца, которое всегда сохранялось в отдаленных уголках этой бывшей Колхиды. Таким образом, большинство абхазов — православные христиане, при том что некоторая часть называет себя мусульманами, не имея мечетей и не справляя предписаний. Зато языческие обряды соблюдаются всеми. (Точно такая же религиозная картина у осетин.)

В тридцатых годах девятнадцатого века, когда планировалось широкомасштабное наступление русских войск на Черноморское побережье Кавказа, по горам Абхазии с разведывательной целью прошелся барон Федор Федорович Торнау. (К этому времени в России об Абхазии были самые фантастические представления. По крайней мере, в энциклопедиях про народ абаза писали как о племенах многочисленных.) Среди спутников его был мусульманин Хаджи Соломон Миканба, христианин Шакрыл Муты и еще четверо абхазцев, которые были язычниками. Все они были соседи, из одного населенного пункта.

Абхазия, возможно, единственный уголок в мире, где язычество античного греко-римского образца сохранилось в его первозданном виде. Это обстоятельство отмечали многие путешественники. Византийский историк Прокопий Кесарийский в VI веке писал: «По ту сторону залива-полумесяца живут абазги, которые поклоняются деревьям, по своей душевной простоте принимая их за богов». И поныне в Абхазии действуют языческие капища, особым почитанием пользуются горы, рощи, старые деревья. Так же существует (и не страдает от забвения) весь пантеон богов античности (Зевс — Афы, Афина — Атана, Пан — Ажейпш, Айнар — Гефест и т. д.). Я не сомневаюсь, что Гиви Смыр — один из тех, кому удалось их видеть и беседовать с ними.

Монастырь

Новоафонский Симоно-Кананитский монастырь был построен в конце девятнадцатого столетия, когда по каким-то обстоятельствам был затруднен доступ для русских монахов в Афон, что в Греции на острове Халкедон (откуда и название городка Новый Афон). На освящение монастыря в 1888 году прибыл Александр III с семьей и большой свитой. Монастырь был в свое время широко известен среди православных России. Есть старый фолиант «Абхазия и в ней Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь». Книга издана анонимно, но автор ее известен — это настоятель Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Леонид Кавелин.