Рассказ Исы ибн Хишама, или Период времени - [5]

Когда паша услышал, что побои и крики враз прекратились, увидел, как перепугались солдаты и как засуетился помощник, он спросил меня, кто этот человек, приход которого вызвал такой переполох. Я объяснил ему, что это инспектор, явившийся в участок для проверки и расследования «дел», рассмотрения жалоб жалобщиков и приведения всех принимаемых мер в соответствие с законом и порядком. Паша сказал: «Так, войдем же к нему и расскажем об оскорблениях, которым мы подверглись». Мы вошли в кабинет и застали инспектора пишущим свой приказ. Он обернулся к нам и спросил, что у нас за дело. А когда мы начали излагать свою историю, приказал одному из солдат вывести нас из кабинета. Положил написанный приказ в карман и быстро вышел, не озаботившись никакой проверкой, кроме проверки формы одежды помощника. После его ухода побои, крики и шум во всех помещениях участка возобновились с еще большей силой, чем до его прихода. Один из избиваемых, не вытерпев боли, закричал, что пожалуется в прокуратуру на то, что творится в участке. Солдат зашел к помощнику передать ему эти слова. Я приложил ухо к двери и услышал, как помощник рассуждает сам с собой: «Что за мерзкая служба, будь она проклята! Чего только не приходится выносить ради пенсии! Слава Аллаху, хоть этот инспектор из иностранцев, а не из арабов, он плохо знает язык и не сведущ в работе, вот и проверил только мой тарбуш и мою щетину. Если бы пришел араб, он влез бы во все дела и углядел бы все нарушения и отступления от „правил“».

Потом обернулся к солдату и выслушал от него сказанное человеком, решившим пожаловаться в прокуратуру. Тут он вконец расстроился, обозлился и приказал запереть всех обвиняемых на двадцать четыре часа, в том числе и пашу. Я вошел в кабинет и стал просить помощника отпустить пашу под мое поручительство. Он отказал мне в этом и с хмурым видом добавил: «Пусть лучше побудет в участке до завтра, до выяснения всех обстоятельств, а потом мы препроводим его в прокуратуру». И паша отправился в арестантскую.

ПРОКУРАТУРА

Говорил Иса ибн Хишам: Оставив своего спутника в заточении, я пошел домой в сильном волнении и провел бессонную ночь в размышлениях о том, как посмеялась над человеком судьба. Он удивлен и растерян, он и понятия не имеет об истекшем времени, он не знает, как все изменилось и сколько всего случилось с той поры, когда он существовал, он не ведает о том, что в государстве другие законы и новые порядки. Я намеревался разъяснить ему положение, поведать обо всех изменениях, еще когда мы шли к его дому, но обстоятельства так сложились, что намерения мои не осуществились. А потом я хорошенько подумал и, укрепившись во мнении, планы переменил. Я решил, пусть паша не узнает о нововведениях, пока не закончатся его злоключения. Неведение об изменившемся положении поможет ему отвести от себя обвинения. Я также решил не оставлять его одного, показать ему то, чего он не видел, рассказать то, о чем он не слышал, и открыть скрытое для него из истории нынешнего века. Так я узнаю его мнение о времени сегодняшнем в сравнении с временем минувшим и пойму, какой из двух периодов более велик, принес больше пользы и имеет больше достоинств. На следующий день я с утра пораньше отправился в участок, захватив с собой приличествующее моему другу платье, которое он мог бы надеть, выйдя из арестантской. Я пришел в тот момент, когда солдат готовился вести пашу в здание прокуратуры, в отдел дознаний. Завидев меня, паша обратился ко мне с такими словами.

Паша: Что за несчастья и беды на меня навалились? Я было думал, что причина всего случившегося в том, что наш великий и прозорливый благодетель разгневался на своего раба из-за происков моих врагов или поклепа завистников. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как терпеть и ждать, когда я смогу невиновность свою доказать и пред лицом нашего господина предстать, отвести от себя все подозрения и опровергнуть обвинения, доносчиков и клеветников разоблачить, в своей верности и покорности его убедить, чтобы он вернул мне свое благоволение за проявленное мною великое терпение.

Долго я муки терпел нестерпимые,

            с верчением на раскаленных углях сравнимые.

После этого я намеревался жестоко наказать — убить и распять — этих наглых и глупых подонков, осмелившихся так со мной обращаться, не пожелавших с моим достоинством считаться. Но в тюрьме я наслушался такого и узнал столько дурного! Открылось мне, что времена сменились и порядки переменились, все нынче смешалось, и правдой оказались погонщика слова, что он и паша имеют равные права. А от этого:

Может слышащий слуха, а зрячий зрения лишиться и умом повредиться.

Да простит тебя Аллах и помилует, неужели наступил Судный день, день Воскресения, и уравнялись состояния, и распались правления, и сравнялись высокий и низкий, большой и малый, великий и ничтожный, господин и раб, и осталось у курайшита не больше прав, чем у эфиопа, и нет больше у эмира-турка власти над египтянином?! Этого не может быть, такое невозможно даже вообразить. И знай, сочинитель, что учиненное этими подонками надо мной в сравнении с твоей виной все равно, что горчичное зерно в сравнении со скалой. Ты утаил от меня положение дел и привел в город, где жалок мой удел. Упаси меня Аллах от твоих обманов, как от проклятых джиннов и шайтанов.