Пробуждение: «Сотка» - [5]

Шрифт
Интервал

Тот когда и время бег свой остановило,
Чтобы счастье их вокруг дольше посветило…
Это всё в тиши ночной ветер мне поведал,
И теперь живу мечтой это я изведать…
Может быть, когда то я, так же счастлив буду,
Может быть, и про меня, вечность не забудет!

24. Тёмное озеро

Гладкое, гладкое озеро,
Тёмная, тёмная гладь
Хочется, хочется, хочется
Мне по нему прошагать.
Хочется крикнуть довольно,
Хочется крикнуть, прости,
Хочется крикнуть скорее
В даль ты меня отпусти…
Дальние, дальние горы
Степи, поля и леса,
Скалы, и реки, и море,
Небо, полёт мотылька.
Долгой дорогою вечной
Милю за милей шагать,
Словно в полёте, беспечно
Мира красу созерцать.
Нежные, нежные крылья
Их не жалеет огонь,
Мир нас щадить не умеет
Он причиняет нам боль
Гладкое, гладкое озеро
Тёмная, тёмная гладь…

25. Стражи

Движенья звёзд, луна, созвездья
Горят в спокойной вышине,
Там в небесах извечных, бденья
Два стража правят в тишине.
Там тьма и свет с таким стараньем
Основы мира создают,
Там сил высокие призванья
Героям новый путь дают.
А мы здесь глупые создания,
Здесь шум и гам и суета,
Не знаем даже состраданья
К таким как ты, к таким как я…
Мы в вечную картину мира
Вписать стремимся свой удел,
Здесь каждый мнит себя кумиром
И каждый встречный надоел.

26. Мятежный дух

Мятежный дух дитя высот
Не должен знать людских хлопот,
Земных забот и прочих уз.
Ведь это не посильный груз!
Он не способен не лететь
И в небеса с земли смотреть
И крылья рвутся от натуги
Свободы нет сильней недуга.
Привык стремиться в высоту
Он камнем канет в пустоту.
Он вниз летит без сил и крыльев,
Не смог он сказку сделать былью.
Он крылья обломал в боренье,
Но места нет в нём сожаленью,
Ведь кто свободы знает смысл,
Тот сдаться не приемлет мысль!!

27. Четверостишия

* * *
Мы мир разрушить в прах готовы,
Мы “не такие как они”,
Нам снятся сны страшнее боли,
Мы кони вечные судьбы!
* * *
Жизнь – движенье,
В миг преображенье;
Судьбы теченье
Ведёт движенье…
* * *
Люди живут спокойно
Не трогают души друг друга,
Хоть всех друг друга и душат,
Но всё же живут спокойно.

28. Мы на этот мир похожи

Дождь стучится за окном,
Что напоминает он?
Кто-то плачет за окном,
Весел или грустен он?
Дождик льет всё за окном,
Капли к нам стучатся в дом.
Капли-слёзы,
Крики-грозы.
Мы на этот мир похожи,
Мы такие же как он.
Можем веселы быть тоже
Или вдруг гремим как гром.
Мы как ветер лёгкий, нежный
Или буря, ураган
То горим душою нежной,
То клокочем как вулкан.
Пусть же будет жизнь свободной
Чистой словно воздух свежий,
Пусть гремят раскаты смеха
И сияет солнце дружбы.

29. С лиянье трёх частей

Лишь плоть нас делает людьми,
Чтоб чувства нас вперед влекли,
Чтоб ум нас не крутил лукавый,
На путь другой хоть и не правый…
Слиянье трёх частей дано,
Где тело из частей одно…
Другие чувства, разум… Всё,
Нам это от судьбы дано!
И плоть презреть, как можно сметь?
Ведь без неё лишь только смерть!
Но плоть слаба и голова,
Чтоб сделать плоть сильней дана,
Вот только если разум наш
Всем чувствам полный даст отказ,
Тогда к тебе придёт беда…
Ты жив ещё – душа мертва!!!!

30. Родные души

Бывает, такое случается:
Люди на свете встречаются,
Звёзды на небе взрываются
И судьбы словно сплетаются!
Это, когда понимаешь
Словно ты мысли читаешь,
Словно родного встречаешь,
Душу его принимаешь!..
Знаешь, как много значит,
Когда ты желанья не прячешь,
Когда что угодно расскажешь
И как себе доверяешь…
Наверно такие вот встречи,
Как яркие факелы, свечи,
Ищем все мы на свете,
Как свет ночью малые дети.
Как жаль, что не всем удаётся
Не всем это счастье даётся
И нет рядом с каждым другого,
Такого до боли родного…

31. Свети лучик

За окошком ночь,
Голове не помочь.
Мерно мысли
Идут прочь.
Нечего не понять,
Будто в точь,
Там нет нечего —
В голове ночь,
Вернее день,
Но в нём тень,
И хаос там
Не сотворён в семь мой
Мой мир сам.
Туп как пень,
Ушла лень.
Пошла прочь:
Ей со мной
Тягаться не в мочь.
Самому с собой
Совладать смочь.
Плыву по течению,
Словно топор
Внемлю ученью,
В мозгу хор.
Поёт непонятно,
Ничуть не внять,
Но как приятно
Против ветра шагать.
Нету силы,
Совсем погиб,
Но в жизни смыслы
Ещё не вник.
Живу не в радость,
Смерть не страшит,
На сердце гадость,
В мозгу кипит.
Утопия жизни
Меня не манит,
Судьбою тянет
Дурной магнит.
В душе припарка,
И тело не льстит
Такая галка
Без почвы парит.
На небе лампа
Глаза слепит,
Телега жизни
У ног скрепит.
Тянется время,
Дни летят,
И всё нельзя
Повернуть назад.
Всё что гадость,
Станет радость.
Жизнь как склянка
Лети же банка.
Не знаю точно,
Кто может срочно
Мене помочь:
У всех ночь.
Жизнь кипит,
Город давит,
Слава манит,
Живут в пустую,
Всё в холостую.
Плюнут в соседа:
Сделал гадость —
На сердце радость.
Кодексы чести
Кроят для мести,
Жизни устои
Не стоят на месте,
Всё горе
Несётся морем,
Каждый покажет:
Чего стоит.
«Слепое стадо
Поводырь нужен?»
Скажут дружно:
«Итак не тужим».
Без парашютов
Прыгают с неба,
Потом расскажут.,
Что было не было.
Иду один
Никем не понят,
Отовсюду гонят,
А сами воют.
На всех бремя
Летит время
Спастись суметь —
Всё преодолеть,
Прыгнуть в омут,
Все тонут.
Жизнь сечь
Дана речь.
Говорить звонко,
Что толку,
Легче сделать
Всё втихомолку.
Легче не лучше,
Слова глуше,
И делай дело —
Иди смело.
Над миром тучи,
Солнца лучик
Гори лучше,
Надежда реет,
Стало светлее.
Усни спокойно,
Всего довольно.
Солнца лучик
Свети лучше,
Стань гуще —
Бегите тучи.

Рекомендуем почитать
История западной философии. Том 2

«История западной философии» – самый известный, фундаментальный труд Б. Рассела.Впервые опубликованная в 1945 году, эта книга представляет собой всеобъемлющее исследование развития западноевропейской философской мысли – от возникновения греческой цивилизации до 20-х годов двадцатого столетия. Альберт Эйнштейн назвал ее «работой высшей педагогической ценности, стоящей над конфликтами групп и мнений».Классическая Эллада и Рим, католические «отцы церкви», великие схоласты, гуманисты Возрождения и гениальные философы Нового Времени – в монументальном труде Рассела находится место им всем, а последняя глава книги посвящена его собственной теории поэтического анализа.


Этнос и глобализация: этнокультурные механизмы распада современных наций

Монография посвящена одной из ключевых проблем глобализации – нарастающей этнокультурной фрагментации общества, идущей на фоне системного кризиса современных наций. Для объяснения этого явления предложена концепция этно– и нациогенеза, обосновывающая исторически длительное сосуществование этноса и нации, понимаемых как онтологически различные общности, в которых индивид участвует одновременно. Нация и этнос сосуществуют с момента возникновения ранних государств, отличаются механизмами социогенеза, динамикой развития и связаны с различными для нации и этноса сферами бытия.


Канатоходец

Воспоминания известного ученого и философа В. В. Налимова, автора оригинальной философской концепции, изложенной, в частности, в книгах «Вероятностная модель языка» (1979) и «Спонтанность сознания» (1989), почти полностью охватывают XX столетие. На примере одной семьи раскрывается панорама русской жизни в предреволюционный, революционный, постреволюционный периоды. Лейтмотив книги — сопротивление насилию, борьба за право оставаться самим собой.Судьба открыла В. В. Налимову дорогу как в науку, так и в мировоззренческий эзотеризм.


Три лика мистической метапрозы XX века: Герман Гессе – Владимир Набоков – Михаил Булгаков

В монографии впервые в литературоведении выявлена и проанализирована на уровне близости философско-эстетической проблематики и художественного стиля (персонажи, жанр, композиция, наррация и др.) контактно-типологическая параллель Гессе – Набоков – Булгаков. На материале «вершинных» творений этих авторов – «Степной волк», «Дар» и «Мастер и Маргарита» – показано, что в межвоенный период конца 1920 – 1930-х гг. как в русской, метропольной и зарубежной, так и в западноевропейской литературе возник уникальный эстетический феномен – мистическая метапроза, который обладает устойчивым набором отличительных критериев.Книга адресована как специалистам – литературоведам, студентам и преподавателям вузов, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросами русской и западноевропейской изящной словесности.The monograph is a pioneering effort in literary criticism to show and analyze the Hesse-Nabokov-Bulgakov contact-typoligical parallel at the level of their similar philosophical-aesthetic problems and literary style (characters, genre, composition, narration etc.) Using the 'peak' works of the three writers: «The Steppenwolf», «The Gift» and «The master and Margarita», the author shows that in the «between-the-wars» period of the late 20ies and 30ies, there appeard a unique literary aesthetic phenomenon, namely, mystic metaprose with its stable set of specific criteria.


Данте Алигьери

Книга представляет читателю великого итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321) как глубокого и оригинального мыслителя. В ней рассматриваются основные аспекты его философии: концепция личности, философия любви, космология, психология, социально-политические взгляды. Особое внимание уделено духовной атмосфере зрелого средневековья.Для широкого круга читателей.


Томас Пейн

Книга дает характеристику творчества и жизненного пути Томаса Пейна — замечательного американского философа-просветителя, участника американской и французской революций конца XVIII в., борца за социальную справедливость. В приложении даются отрывки из важнейших произведений Т. Пейна.