Последний рейс - [26]

— Ну ладно, — прервал тяжелое молчание Володя, — что же у нас осталось?.. Давайте подсчитаем.

Торопливо принялись считать. Энтузиазм при этом был прямо пропорционален печальной действительности. Выяснилось, что Ноев ковчег имеет в наличии: курева, в целом и разных сортов — пятнадцать пачек; спичек — семь коробков; почти полный баллон газа на камбузе; топлива — на сутки хода; соли — пачка, рыбы — несчетно, вся свежая; пять патронов для ракетницы, и все красного цвета. Когда Володя сообщил о патронах, обычно неразговорчивый моторист Андрей с интеллигентной улыбкой сделал комментарий, который несколько оживил компанию.

— Ракеты наступательного значения. Зеленых нет — отступать некуда…

Но бурю восторга вызвал последний ревизионный аккорд.

— А водки… — инспектор ухмыльнулся, — водки, братцы, в наличии… семь бутылок!

— Ура! С водкой русский человек не пропадет! — заискивающе воскликнул капитан Кострецкий.

Владимир Егорович, бросив на него убийственный взгляд, продолжал:

— Это что получается, мужики?.. Это выходит по одной и четыре десятых на брата, что в переводе на граммы… по семьсот грамм на нос. Хошь пей, хошь за борт лей.

Не успел инспектор завершить речь подобающим каламбуром, как возмущенно вскричал Кострецкий:

— Неправда это!

— Поясняю, — понизил голос инспектор. — Многоуважаемый водитель судна праздничной рюмки лишается. Причина, полагаю, не подлежит обсуждению.

Заботливый Никола во время ревизии покинул кубрик. Он вернулся к финалу инвентаризации с обнадеживающей информацией:

— Кажись, шевелимся, хлопцы.

Андрей приволок с камбуза большую кастрюлю отварного налима, две луковицы.

— Картошка тоже исчерпана, — не преминул добавить он.

— Да-a, закусочки бы поострей сейчас, — сказал Володя и посмотрел при этом внимательно на Денискова.

Бориса сначала удивило такое обращение именно к нему, но тотчас он вспомнил о своем мешке: ведь там лежит прекрасная закуска. Не раздумывая, он вскочил из-за стола:

— Я сейчас, ребята…

На палубе Денискова резко тряхнуло порывом ветра, и ему почудился запах дыма, человеческого жилья. «Должно быть, деревня рядом…» — подумал он, на мгновение забыв обо всем на свете. Захотелось поскорей добраться до жилья, а лучше всего до дому, до родных и близких людей.

За рубкой мешка с подаренной Саней Валовым рыбой не оказалось. Борис решил, что мешок мешал кому-нибудь и его переложили в другое место. Он пошарил за рубкой с другого борта. Но и там ничего не было. Начиная уже волноваться, он лихорадочно обошел надстройку машинного отделения, посмотрел на кормовом пятачке — мешка нигде не было. Тогда он бросился на нос, осмотрел все вокруг брезентовой горы с рыбой, даже заглянул в нескольких местах под брезент — безрезультатно. Обессиленный, он привалился к ящикам. Стал закуривать — руки дрожали, сломал несколько спичек. «Что же это такое?.. Куда же он мог подеваться?.. Не мог же в воду свалиться… И Петрушкин не взял бы… Да и какой рыбак украл бы чужую рыбу?! Украл… о чем это я! Да разве такое бывает у нас на Севере, на реке! Никогда не было… О-о, черт возьми!.. И что теперь скажу мужикам, Володе… Инспектор подумает, что зажилил рыбу, жалко стало». Вдруг в мозгу вскипела спасительная мысль: «Вот дурак, а! До чего додумался! Воровство… тьфу!.. Да, конечно же, кто-то из ребят прибрал рыбешку в сухое место. Стыдно, стыдно…» — ругая себя последними словами, Борис полез в кубрик.

Но, ступив в жилое тепло, притворив за собой створчатую дверь, Денисков почувствовал, как тает его надежда. Если б кто переложил мешок, то сейчас его встретили бы дружным смехом, кто-нибудь бы кивнул ему добродушно-насмешливо: мол, не егозись, парень, сейчас притащу твою сладкую рыбешку, а там уж сам выделяй на стол, сколь не жалко.

Никто не улыбнулся на растерянную физиономию Денискова. Все занимались едой. Борис еще заметил, что стаканы не тронуты. Лишь Володя встретил его удивленным взглядом.

— Проветриться, что ли, бегал? — с легким презрением сказал он.

— Сидай живей, мы тут без тебя не начинали, — благодушно, ничего не поняв, подхватил Никола.

«Что же такое? Какой-то кошмар!.. Никто ничего… Спросить сейчас?.. А если никто не признается?.. Промолчать? Инспектор, видно, тоже промолчит… Да, но как в глаза ему смотреть тогда!.. Но ведь никто ничего, все молчат!.. Да ведь не могла она сама в реку уйти, проклятье!»

— Ребята, там… у меня мешок с соленой рыбой… за рубкой лежал. Никто не перекладывал куда?.. — деревянным голосом произнес Денисков.

Теперь к нему обернулось все застолье. Но Борис не видел других лиц, он только заметил, как сразу сузились глаза Володи, на лице инспектора застыло удивление. Да, Борису сейчас важно было только одно мнение, одна реакция этого парня. Черт с ней, с этой рыбой… Хор-рошая была рыбка! Ну и катись она… ему не жаль нисколечко. И если бы этот светловолосый нахрапистый парень тоже, как и другие, не знал о существовании деликатесного мешка, он, Борис Денисков, смолчал бы о пропаже. Не ссориться же со всей компанией из-за одного мерзавца, мелкотравчатого подлеца. Но Володя-то знает, что мешок был, был мешок.

Борис боялся смотреть на других товарищей, не мог, потому что каждый его взгляд был бы немым оскорбительным вопросом: «Это не ты?» Ему казалось, один только Володя может правильно понять его. Он с надеждой посмотрел на инспектора. Но лицо у того сразу вспыхнуло, побагровело, Володя отвел глаза.