Последний рейс - [27]

Воцарилась, именно воцарилась гробовая тишина. Казалось, она повисла над людьми, сидевшими за столом, овеществленная, материализованная, одушевленная, хоть и без четких очертаний и формы — явилась неизвестно откуда и воссела, воцарилась за столом, в кружке людей и в то же самое время как-то над ними… воцарилась и сама молчит, жестко и вопросительно глядя в их души.

— А что в мешке-то? — деловым тоном спросил Никола, зачем-то сняв белую заячью шапку (он и за столом все время сидел в ней).

Этот спокойный хозяйственный вопрос охладил Денискова.

— Да ладно, ребята… — Борис сел на диван у входа.

— Не-ет! Ты уж не вертись, Борис! — крикнул инспектор.

— Ну-у, рыба соленая, копчушка…

— А она у тебя была? — с недоброй усмешкой бросил Авзал Гизатович.

— Бригадир Валов мне дал! — взорвался Денисков. — Я с мешком сюда пришел. Я положил его с правого борта прямо за рубкой. Мне плевать на рыбу! Но среди вас есть вор! Кому-то из вас мало того, что у вас нахапано!..

— Да ты ведь пьяный на катер залез. Еле на ногах стоял. — Капитан поднял на Денискова бледные глаза в набрякшем обрамлении кроличьих век.

Кострецкий, казалось, уставился прямо в лицо Денискова, но Борис не мог поймать его взгляд. В зрачках спившегося капитана прочно угнездилась давняя и словно бы вечная пустота. Инстинктивной, еще не совсем осознанное ощущение истины явилось, и Борис через мгновение отчетливо понял: этот!

И удивительно, ему сразу стало легче дышать. Борису стало легко и просто, потому что теперь он мог честно смотреть в глаза остальным четверым товарищам. Он уяснил для себя, кто вор, а проблема пропавшего мешка его уже не волновала; и даже не из-за того не волновала, что с этой разнесчастной рыбой он уже распрощался… Он сказал, холодно и четко выговаривая каждый слог:

— Я пришел на ваш катер сов-вер-шен-но трезвым. — Это относилось к Кострецкому, а дальше уже и к остальным. — Но я не настаиваю на мешке с рыбой. Для меня этот вопрос ясен, и это главное. Извините меня, ребята…

Борис не успел договорить, его оборвал ледяной голос инспектора:

— А я настаиваю! Мы пришли с этим парнем вместе, — тоже с нажимом начал тот. — Он был с мешком. Я знал, что в мешке. Я намекнул ему сейчас о закуске, и он пошел за ней. А мешка-то, выходит, нет?!

— Мелодрама, — буркнул башкир.

— У нас полный катер рыбы, — усмехнулся Никола.

— Мешок надо поискать, — сказал моторист и выжидательно посмотрел на капитана.

— Ну шо зря брехать! — Никола достал с верхней полки из своего мешка китайский фонарик и вышел.

За Николой вышли Андрей и капитан.

Когда они ушли, Володя дружелюбно спросил у Бориса:

— Что там было-то?..

Денисков понял, что хотел выразить этим вопросом инспектор, и ответил с подтекстом:

— Да ничего особого… Малосольный сырок, штук тридцать, пара нельмушек копченых, несколько муксунов и еще кусок осетрового балыка.

— Найду-ут.

— Да мне плевать, Володя!.. Но какой народец на Севере развелся!

— Каких работничков держишь! — пренебрежительно процедил башкир, брезгливо запахиваясь в полушубок, словно отгораживаясь от окружающей грязи.

— Между прочим, у вас арендую, Авзал Гизатович, — ядовито ответил инспектор.

— Разве?.. — поднял брови тот. — Но теперь уж все равно… Кстати, он не знает?..

— Не бойтесь… Он здесь недавно. Говорят, приехал из Прибалтики, из тралфлота выгнали, наверно. С высшим мореходным! Ваши кадровики и ошалели от радости: такой кадр!

— Все равно теперь. Хоть бы не утопил нас. А дома немедленно выгоню.

Громко топая, в кубрик спустились Никола и Андрей. Первый нес мокрый мешок, с лица его исчезло всегдашнее добродушное выражение.

— И правда… Вот… Я уж грешил на парня, думал, сам где обронил! — чистосердечно и сердито объявил Никола.

Денисков совершенно равнодушно принял мешок, отметив, как заметно полегчал он, и небрежно прислонил к ножке стола.

— Не-ет, — остановил его инспектор, — ты уж посмотри содержимое и объяви, все ли на месте.

— Да все… на месте, — заглянув в мешок, с деланным равнодушием ответил Денисков.

Инспектор, уловив, как Борис споткнулся на миг, сам раскрыл мешок:

— Тэ-эк-с… нельмушки, максимчики… Тэ-эк… А осетрина, балык осетровый где? И ты говоришь! — Его лицо опять налилось кровью. — Где капитан?.. Тащите его!

Кострецкий сам явился на зычный глас Владимира Егоровича.

— Где балык?! — глухо спросил инспектор.

— Никакого осетра там не было, — озлобленно прохрипел бывший морской волк, но съежился под взглядом, махнул рукой и тяжело покарабкался наверх. За ним снова отправился Никола.

Вскоре Никола принес осетрину и устало объяснил:

— В рулевом люке на корме спрятал старик.

VIII

Уже светало, когда на фарватере слева показались огни идущего снизу какого-то судна. Инспектор и Никола быстро отчалили ему наперерез. Остальные обитатели «Зюйда» столпились на палубе и напряженно ожидали их возвращения. Несмотря на недавний конфуз с рыбой, всех сейчас объединяло одно желание: поскорее выбраться из песчаной ловушки. Порывами налетал промозглый ветер, называемый северными рыбаками костоломом. С рассветом предутренняя сырость перешла в слабую морось, а минут через пятнадцать после отплытия шлюпки начался мелкий дождь. На всех, кроме Денискова, это навело уныние. Дождичек густел, обещая зарядить надолго. С дождем и потеплело — вот это главным образом и заботило обитателей Ноева ковчега. Рыба! Свежая, непоротая, даже солью хоть чуть-чуть не присыпана. Тепло для нее — погибель!