Под небом Италии - [55]

В тусклом свете фонаря мало что можно было разглядеть, поскольку здесь еще предстояло осторожно смести пыль, скопившуюся за две с половиной тысячи лет и плотным покровом укутавшую все вокруг. Прах умершего вельможи покоился в мраморном саркофаге, крышку которого украшала лежащая статуя покойного. Фигура, даже очищенная частично, была словно живая. Она изображала мужчину, приподнявшегося на локте и свободной рукой принимающего кубок из рук невидимого слуги.

— Удивительно! Невероятно! — восклицал музейный служащий. — Это открытие, синьор Друри, сделает вас знаменитым.

— Здесь еще столько работы, — возразил Толбот.

Фотограф продолжал щелкать фотоаппаратом, но Толбот сказал, что Стефано сможет передать ему более качественные изображения.

— Он даст вам для опубликования снимки после того, как их изучат в музее, — заверил корреспондента Толбот.

Антония поняла, что ее рисунки вместе с фотографиями могли быть хорошим подспорьем для Толбота. Каменные стены помещения были украшены имитацией деревянных балок и прочих фрагментов внутреннего убранства, характерного для домов этрусков. После того как пыль аккуратно сметут, взору ученых откроется много любопытных подробностей из повседневной жизни этрусков.

Она пожалела, что не захватила с собой альбом.

Процессия двинулась в обратный путь по подземным переходам и, наконец, снова оказалась на поверхности. Все радостно щурились под ослепительным послеполуденным солнцем.

Антония оглядела перемазанные в земле лица своих спутников и, поняв, что сама вряд ли выглядит лучше, поспешила к машине Клео, намереваясь найти какую-нибудь салфетку, чтобы стереть с лица следы путешествия по тоннелю.

Вдруг машина медленно двинулась с места, немного проехала вперед и… опрокинулась в большой котлован. Все закричали, поднялась суматоха. Люди кинулись к котловану. Толбот, беседовавший с кем-то у входа в тоннель, обернулся и тоже помчался к месту аварии.

Антония услышала, как он, пробегая мимо, хрипло кричит: «Клео! Клео!» Она кинулась вслед за ним. Клео могла быть в машине, догадалась Антония. Но пока беспокойство за девушку проникало в верхние слои ее сознания, затаившиеся на дне ее души демоны нашептывали, что страх Толбота был неоспоримым доказательством того, что Клео по-прежнему много для него значит.

У края котлована рабочие пытались с помощью веревок вытянуть наверх машину, в которой явно никого не было, а Толбот давал им указания, как ее лучше поднять, не повредив стенок ямы.

Появилась улыбающаяся, живая и невредимая Клео и с грустью взглянула на свой автомобиль.

— Что случилось? — спросила она.

Толбот в ярости кинулся к ней:

— Нельзя парковаться поаккуратней?

— Я тут ни при чем. Меня даже здесь не было. Откуда мне было знать, что кто-то решит ее опрокинуть?

Антония отвернулась. Бранить того, за кого испугался, нормальная реакция — мать находит потерявшееся чадо и шлепает его.

Она стояла достаточно близко, чтобы расслышать, как Толбот уже тише говорил:

— Ну, в любом случае, все в порядке. Ты могла сильно пострадать.

Антония пошла к развалинам дома Лучано и столкнулась со Стефано. В тоннеле ей пришла в голову одна идея, и теперь она поделилась ею с итальянцем.

— Ах, синьорина Антония, не думаю, что это возможно, — с сомнением протянул тот.

— Почему нет? Ты бывал там несколько раз. Все, что мне нужно, — это свет. Только ты сможешь все сделать так, чтобы не повредить ничего важного.

Но Стефано по-прежнему качал головой.

— Лучше всех это может сделать синьор Друри. И ему не понравится, если я пойду с вами.

— Стефано! Чего ты боишься? Привидений?

— Нет, но синьор будет недоволен.

— Не будет, если я сделаю рисунки потайной комнаты. Мне нужно всего пару часов сегодня вечером. Внизу время суток не имеет значения. Потом будет слишком поздно. Завтра я уезжаю в Неаполь.

Неохотно Стефано согласился встретиться с ней в девять часов вечера у дома Понтелли и проводить в тоннель.

Она возвратилась к Клео и выразила сочувствие по поводу разбитой машины.

— Не знаю, как она свалилась с этой скалы! — громко возмутилась Клео. — Я уверена, это подстроено. Кто-то столкнул ее.

— Мы сможем добраться на ней до дома? — спросила Антония.

— Вряд ли. Но я договорилась, что нас подвезут до Перуджи.

Девушки перенесли свои вещи в другую машину. Антонии не терпелось вернуться, и Клео не хотела задерживаться.

— Я думала, ты захочешь остаться здесь подольше, а потом вернуться вместе с Толботом, — сказала она Антонии.

— Не оставляй меня с этим человеком, — мягко ответила та.

Клео удивленно улыбнулась:

— Думаю, ты учишься. Все правильно. Пусть он хватится, а тебя нет.

Вернувшись в отель, Антония достала из чемодана альбом, карандаши и прочие принадлежности для рисования, переодела брюки, рубашку и прихватила легкую куртку. Стефано обещал раздобыть комбинезон и каски для них обоих.

— Я очень боюсь удариться головой. — Она разразилась хохотом. — Это все, что у меня есть.

«Мое отсутствие за ужином вряд ли привлечет внимание, — думала Антония. — Каждый из тех, с кем я время от времени ужинала, подумает, что на сей раз я с кем-то другим».

Она на скорую руку перекусила в кафе, а потом отправилась на такси в условленное место неподалеку от дома Понтелли. Антония расплатилась с шофером и сказала, что ждать не нужно. Тот понимающе улыбнулся, очевидно решив, что у нее тайное свидание.