Кричащая бедность обветшавших каменных домов с облупившейся штукатуркой, низкими арочными дверными проемами, покатыми крышами, до которых можно было дотянуться рукой, и тлеющими перед ними жаровнями, да и сама темная, мощенная мелким камнем улочка, переходящая то в ступеньки, то в извилистую тропу, что тянулась вдоль стен, навевали что-то угрожающее. Однако прохожих, казалось, не беспокоили ни грязь, ни дурные запахи, ни мухи. Какой-то человек в тюрбане и шерстяном покрывале провел навьюченного осла. Вдоль стен сидели на корточках и дремали бородатые старики. Мимо шли высокие арабы в бурнусах, укутанные так, что видны были только их темные любопытные глаза. И ни одной женщины…
Сью остановилась и, прикусив нижнюю губу, огляделась. Ей не хотелось в этом признаваться, но факт оставался фактом: она заблудилась!
В полумраке Сью попыталась разглядеть таблички с названиями улиц, написанных на арабском и французском языках, но это ей ничем не помогло. Господи! Как она могла поступить так неосмотрительно?
Утром, выйдя из отеля, Сью увидела белое здание с высокими минаретами и, смело нырнув в шумную толчею улиц Касбаха, отправилась на встречу с Абд эль-Хафидом.
Эта встреча была оговорена заранее. Эль-Хафид держал лавку на рю дю Фаран, и у него был великолепный редкий кабульский сундучок, а у нее — несколько лишних динаров на его покупку.
Оказавшись на улице, Сью сразу же подпала под очарование местного колорита: рядом с красочно разодетыми туристами люди в старинных халатах, тяжело нагруженные мулы и ослики, закутанные до самых глаз женщины, продавцы сельтерской воды со сверкающими кубками в руках, смуглые юноши в фесках, мужчины в тюрбанах, причем некоторые с совершенно неуместными здесь портфелями!
Сью шла по улицам с манящими запахами, мимо прекрасных старинных дворцов и мечетей, по рыночной площади, где на шатких прилавках местные торговцы разложили всевозможные товары, а темноглазые женщины в бесформенных покровах сновали, выбирая покупки.
Магазин эль-Хафида, четко отмеченный на ее карте крестиком, находился в стороне от главной улицы города, поэтому Сью уверенно вошла в лабиринт узких улочек с лавками ремесленников, похожими на пещеры. Но улиц с такими красочными названиями, как рю дю Тиссеран — улица Ткачей и рю дю Форжерон — улица Кузнецов, там не нашла.
Здесь все было заполнено местными жителями, закутанными в покрывала. Сью остановилась понаблюдать, как мужчины с лоснящимися лицами бьют по раскаленному докрасна металлу. Неподалеку другие вручную делали различную медную посуду. Лавки Абд эль-Хафида здесь не было, но Сью решила, что она уже близко.
Наконец, ей показалось, что она вышла на место, отмеченное на ее карте крестиком, хотя там не оказалось никаких маленьких улочек. Теперь надо быть внимательнее!
Все еще уверенная, что цель близка, она несколько отклонилась от пути. Один поворот сменялся другим, и казалось, не было конца грязным домам, бедным кафе и новым лабиринтам улочек, забитых мастерскими по изготовлению местных сувениров.
Со светлыми волосами, струящимися по плечам, в белом платье с глубоким декольте и без рукавов, Сью выглядела вопиюще неуместно среди закутанных в темное фигур. Она все еще оптимистично убеждала себя, что идет в правильном направлении, но это «правильное направление» явно заводило ее не туда.
В полной растерянности уставившись на уличную табличку, она попробовала расшифровать название улицы. Рю дю Лаала! Лавка Абд эль-Хафида, наверное, находится по другую сторону этих плоских крыш! А может быть, на одном из концов этой бесконечной улицы? Теперь уж она этого не узнает!
Глубоко вздохнув, Сью расправила плечи. Что ж! Если сомневаешься — иди дальше! С огоньком в лиловых глазах, она энергично начала подниматься по темным ступеням. Перил, за которые можно было бы ухватиться, не было, а от глухих стен веяло холодком. Сверху через квадратное отверстие пробивался дневной свет. Она шла на него, не замечая, что туда же следуют другие прохожие в халатах.
Вскоре Сью снова оказалась на мощеной улице, застроенной по обе стороны домами. Улица постепенно расширялась и, наконец, нырнула под старинную арку. По всей ее длине стояли ручные тележки, тачки, и сердце Сью радостно забилось. Из-за поворота до нее донеслись какие-то звуки, которые показались ей шумом большой улицы.
Свернув направо, она увидела что-то похожее на рынок, но совсем не тот веселый, красочный рынок, мимо которого недавно прошла. Здесь торговали плохими овощами грязные люди в потрепанных одеждах. Другие предлагали живую птицу столь же непривлекательного вида или кусочки мяса, облепленные мухами. Немногочисленные полки были загорожены от солнца рваными тряпками, и повсюду копошились попрошайки, тянущие к прохожим грязные руки.
Это отвратительное зрелище никоим образом не воодушевило Сью, но вдруг ее глаза оживились и на губах заиграла привычная безмятежная улыбка.
Возле одного из прилавков в центре рынка она увидела двух европейцев. На женщине, почти такой же светлой, как она, был хорошо сшитый белый костюм. А стоящий рядом с ней мужчина был широкоплечим, с худощавым загорелым лицом и темно-каштановыми волосами.
