Молодая студентка шла по полупустому, обдуваемому всеми ветрами городу. Ее туфли ритмично стучали каблучками по ухабистому асфальту. Длинные волосы развивались на ветру и то и дело лезли ей в глаза, мешая идти. С виду могло показаться, что она очень обеспеченная, счастливая девушка, которая не в чем себе не отказывает, но это было не так.
На город спускалась ночь а, как известно, с ночью приходит тьма. Вот и ее начала настигать темнота. Однако не так страшна темнота, как те, кто прячется в ней.
Позади, девушка услышала настигающие ее шаги и зашагала еще быстрее, надеясь, что это просто ее разыгравшееся воображение, а не человек, который преследует ее намеренно. Но и тут она ошиблась. Не успевая вскрикнуть, кто-то обхватил ее за шею, а руки скрутил. Она упала на асфальт и порвала колготки.
— А ну — ка быстро сюда все ценные вещи! — сказал громко мужской голос, но не очень уверенно. Честно говоря, она бы с удовольствием это сделала, если бы у нее что-то было.
— Но у меня ничего нет, — всхлипнула она больше от досады, чем от страха. Она и подумать не могла, что с ней может случиться что-то еще более худшее, чем случилось сегодня. Но нет, на этом ее несчастья не закончились.
— Как нет? — удивился вор, немного растерявшись. Студентка вдруг ни с того ни с сего заплакала горькими слезами, но опять же не от страха.
— Можешь посмотреть, — сквозь слезы заговорила она, — в сумке разбитый телефон, который я сегодня уронила на асфальт, выходя из маршрутки, еще там есть подвеска под золото, которое я сегодня купила на собеседование, она стоит сто рублей, а что еще хуже меня не приняли на работу! А знаешь почему? Потому что я слишком высокая для официантки! — Чем больше рыдала девушка, тем слабее была хватка вора неудачника. Хотя кто из них больший неудачник? — Потом, я проездила все деньги, мотаясь по городу в поисках работы, у меня в кошельке фотка моей собаки, которую сбила машина три года назад, и двенадцать рублей на завтрашний проезд до института. У меня даже ключей нет, потому что я их потеряла! И домой я не попаду, потому что одна живу, а запасные ключи остались дома. Черт, да меня даже ограбить нормально не смогли!
Парень поднял свою рыдающую «жертву» с земли, и тяжело вздохнул, понимая, что его первое в жизни вынужденное ограбление не удалось. А с виду такая фифа была, зато сейчас стоит посреди улицы, вытирает слезы кулаком и пытается успокоиться.
— Ну вот, еще и колготки порвались! — протянула она, глядя на свои ноги.
Парень почувствовал жуткую досаду и его начала грызть совесть. Понимая, что он буквально только что чуть не совершил ужасное преступление в приступе непонятного гнева, вор решил немного исправить ситуацию. Он почесал затылок и как бы невзначай спросил:
— Ты, может, голодная?
Крайне странный вопрос от человека, который только что пытался ее обокрасть, но «жертва» была настолько голодной, что готова была проглотить здоровый такой «Бигмак» в местном Макдоналдсе.
— Угу, — проронила неудачница. В этот момент загорелись фонари и наши герои, наконец, смогли друг друга разглядеть.
Неудачница оказалась очень милой, темноволосой девушкой со светло-карими глазами, в легкой кофточке и юбке до колен. Она достала платок и вытерла слезы, которые продолжали катиться из глаз. А вор — симпатичный парень, может, тоже студент первого курса, с черными короткими волосами и голубыми глазами, обрамленными черными ресницами. Лицо у него было до невозможности добродушное, даже и не скажешь, что чуть не ограбил девушку. Одежда на нем была самая типичная — джинсы и футболка, немного поношенные. Даже не знаю, кто удивился больше «жертва» или «преступник». До такой степени они не вписывались в роли, в которых сейчас находились.
В итоге они все же прошли в недорогое кафе, где заказали себе пару бутербродов и чай. На большее у нашего джентльмена не хватило денег.
— Я Василиса, — сказала студентка, перед тем как вонзиться зубами в бутерброд с колбасой, и продолжила уже с набитым ртом, — можешь меня Васей звать, хотя, как хочешь.
— Ярослав, или просто Слава. — Тоже представился парень, но бутерброд не взял, оставляя его своей голодной собеседнице. — Раз мы тут собрались, то расскажи о себе. Я и не думал, что такая с виду «золотая девочка», может оказаться голодной, бедной студенткой.
Василиса улыбнулась и запила бутерброд чаем. Кит в ее животе немного утихомирился и больше не пел своих заунылых сонат.
— Я на самом деле и правда, как ты сказал, «золотая девочка», вот только сбежавшая от своих «золотых родителей»
— Ну и дура, — отрезал Ярослав, зля рассказчицу и развалившись на столе.
— Эй, ты даже не дослушал! Так вот, моя семья относиться к так называемой питерской интеллигенции. Мама — скрипачка, папа — пианист и декан в музыкальном институте. И с самого детства они мне втюхивали: «Вот, будешь ты учиться и станешь великим музыкантом, а может и певицей. Мы с папой будем смотреть тебя по телевизору и гордиться!». Но у меня ни слуха, ни духа! Я ни петь, ни играть не умею, а родители с каждым годом нанимали все больше и больше педагогов, которые якобы должны были меня чему-то научить. И у них естественно ничего не получилось. Ну не рождена я для музыки! Говорят, что на детях природа отдыхает. А я единственный ребенок в семье, и попробуй объяснить, что ребенок двух неимоверно талантливых людей — родился бездарным. Да и стремления к ней у меня никогда не было. И тут, лет где-то в одиннадцать, мне как в голову ударило — хочу быть психотерапевтом и помогать людям, а не беспросветно жать по клавишам всю жизнь, не принеся никому пользы. Вот хочу и все. А мои родители как это услышали, чуть дом от злости не разнесли. До сих пор слышу слова мамы — «Не быть этому никогда! Я не позволю! Чтобы моя дочь была какой-то врачихой, помешанной на психах?! Только через мой труп, девочка!», а тут папа еще — «Еще раз услышу о таких нелепых желаниях, закрою тебя в пустой комнате, где будут только ноты, стул и пианино!» А мне тогда было двенадцать. Нет, я не возненавидела их, я просто поняла, что всю свою жизнь я следовала только их указам, не задумываясь о своих мечтах. Я хочу жить своей жизнью, а не чужой. С тех пор я начала всерьез заниматься музыкой, чтобы показать родителем, что я избавилась от этой идеи, и они благополучно об этом забыли. А на самом деле я каждый день брала в школьной библиотеке учебники психологии и вместо музыкальной практики штудировала их. И вот, как только я закончила школу, и мне исполнилось восемнадцать, я собрала все свои накопления, продала украшения и приехала сюда, чтобы поступить в самый престижный медицинский институт России. Вот только деньги быстро кончились, я заплатила за квартиру на год вперед, и купила немного одежды и учебников. Сегодня я пошла искать работу, но, ты и сам знаешь, как это обернулось, — затем она выдохнула и принялась за второй бутерброд.
