Победа Горокхо - [20]

Шрифт
Интервал

И [потому] вкушает все наслаждения[122].
О гуру, в теле — четыре луны, [они] наполняют его,
Спасение — в подчинении их!
Первоначальная луна, собственная луна и луны безумия и яда
Эти четыре [луны] составляют круг жизни!
Удержи, о гуру, первоначальную луну, сосредоточься на
Собственной луне, обрети луну безумия.
Три луны подчини, сам же, сам же
Выпей ту, что с ядом!
1260 Подчини три луны, испей луну яда,
Только тогда всё сохранится[123]!
Что же ты натворил — совсем позабыл [божественное] знание!
Угадай же, Учитель, какое еще средство осталось?
Увы, гуру, нет у тебя сил, дабы вырваться отсюда,
На жизнь нет у тебя надежды!
Даю я добрый совет, ты подумай и убедись,
Осталась ли еще надежда на жизнь!
О гуру, перевернувшись[124], займись йогой, укрепи свое тело,
Вспомни свои мантры[125]!
127 °Cам, перевернувшись, обратись к Трипини[126],
Дабы наполнились протоки и каналы[127]".
О гуру, сказывает Шекх Пхойджулла, слушай же, гуру, владыка Мин,
И сам поразмышляй [над словами Горкхо]!
Изучил [ты] науку любви, по-разному наслаждался,
Прислушайся к словам Горкхо о теле, о Учитель!
Выслушал владыка Мин речь Горкхо,
И, называя сыном и учеником, стал убеждать[его]:
"Хорошо говоришь, йог Горкхо!
Нет сил в теле исполнять йогу обратного действия!
1280 Как заняться йогой, ведь [я] на ложном пути и помру!
Этот берег, тот берег — ни к одному не пристал [я]!
Ступай, ступай, сынок к Шиве!
Все поведай ему обо мне!
Вот увидел тебя, и будто окаменело в груди!
Увы, не пришлось [мне] увидеть лик сиддхи Габхура!
Возьми, сынок, нищенское одеяние, суму да сосуд из высушенной тыквы[128]!
И своей рукой брось мне горсть земли[129]!
Сам занимайся йогой и не бранись, сынок!
В собрании бессмертных сиддхов ты будешь
Дарящим [знание]!"
1290 Cказал тогда, рассмеявшись, йог Горокхаи:
"Хорошо же ты вознаградил меня, владыка Мин!
Другому отдал богатство, которого сам лишен!
Уйдешь ты из жизни — что тогда [я] смогу поделать!
Невозможно вести беседу на чужбине!
Не можешь [ты] даже сам совершить омовение!
Окружают тебя кодолийки, о Учитель!
Словно стервятники и шакалы, даже умирающего гуру не оставляют!
Совершил великое дело гуру, придя в Кодоли!
Возжелал Учитель вместо жизни смерти!
1300 Благое же дело затеял гуру Мочондор!
Много родных ты собрал [себя] оплакивать!
Вот помрешь в Кодоли, владыка Минаи,
И в голос зарыдают шестнадцать сотен кодолиек!
Придет смерть к тебе, Учитель, в Кодоли!
Как покину тебя, та, к сразу умрешь!
В объятиях возлюбленных ты оставишь тело!
По своей вине ты испустишь дух!
Нет в твоей душе заботы о теле!
Попав под чары кодолиек, [ты] потерял (божественное] знание.
1310 Не станешь слушать [мои] речения, останешься без знания!
Попав под чары кодолиек, [ты вскоре] потеряешь жизнь!
Знай, если дать реке пересохнуть, не станет воды!
Потопил [ты] лодку, посадив на мель!
Сбежали гребцы, кормчий, брошена лодка!
Сам потопил лодку — неужто виноват кормчий[130]?
Лодку причалил к неберегу — а сам счастлив!
Осушил Гангу, упрятал реку Ямуну[131]!
И смотришь, забавляясь, как выкипает молоко[132]!
Нет воды в Ямуне, превратилась она в пустыню!
1320 Упустил внизу солнце, вверху — луну!
Среди свистящих песков сражается лев!
Ты не властен здесь, о Учитель!
Когда гасишь светильник, [наступает] тьма, ночь.
Нет огня в тройном очаге[133]!
Светильник погасишь[134], отец, познаешь тьму!
Отверг ты все заветы Учителя[135],
Потому потерпел поражение.
Ты сам гуру, Минонатх, — что сказать тебе!
В руки разбойников отдал ты сокровищницу!
1330 Рыб доверил охранять мышам!
Кота сделал сторожем при горшке с жирным молоком!
В руки плотника отдал дерево!
Тигру доверил корову!
Разбойникам доверил, о Учитель, богатство!
В рот змее вложил лягушку!
Кабану ты доверил корни растений!
Дикобразу доверил [корни] арума!
Мышь поставил сторожем в закрома с зерном!
Перед вороной положил лучший банан.
1340 Чандалу[136] доверил рыб!
А сухие дрова положил в огонь!
Все богатство, сколько было, расторговал!
Все потерял, Учитель, спустил с рук!
Опустошил гуру [свою] сокровищницу — идет по стране слух!
Поселился [ты] по соседству с ворами и разбойниками!
И нет царя спросить с тебя!
Завидя воров и грабителей, покинул [ты,] свой дом!
Так, господин, не узнал ты вора!
Во власти любовной страсти твоя душа!
1350 Когда нет кормчего, ломается кормило!
Не поселишься в городе[137], где постоянно идет разбой, —
Рушатся стены, падают башни!
Пролились [жизненные] соки Учителя, одряхлело тело!
Не вручил [ты] Кхемаи[138], о Учитель, лук,
А отдал лук любовной страсти, [что] тело терзает!
И вот явились горожанки, надев разные украшения.
И, околдовав, унесли [всё] богатство.
Растерзали {твое] тело, о Учитель, ласковыми словами!
Словно в новолуние наступил спад воды в Ганге.
1360 Пустоцвет дерево, коли не дает плодов!
Околдован [ты] страстью — что же мне делать, о гуру!
Позабыл ты слова Учителя, околдованный страстью!
Занят ты любовными играми с шестнадцатью сотнями кодолиек!
Распознал [я], Учитель, твой нрав!
Дни идут, но [ты], гуру, не познал истину!
Понял [я], Учитель, тебе не услышать [моих] слов!
Клянусь, [у тебя] нет сил подняться!
Ты один даритель, а просительниц много!
Где богатства из твоей сокровищницы?
1370 Cреди царских утех позабыл [ты] слова Учителя!

Рекомендуем почитать
Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Путешествие восьми бессмертных

Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».


Хитопадеша

Сквозь тысячелетия и века дошли до наших дней легенды и басни, сказки и притчи Индии — от первобытных, переданных от прадедов к правнуком, до эпических поэм великих поэтов средневековья. Это неисчерпаемая сокровищница народной мудрости. Горсть из этой сокровищницы — «Хитопадеша», сборник занимательных историй, рассказанных будто бы животными животным и преподанных в виде остроумных поучений мудрецом Вишну Шармой избалованным сыновьям раджи. Сборник «Хитопадеша» был написан на санскрите (язык древней и средневековой Индии) и составлена на основе ещё более древнего и знаменитого сборника «Панчатантра» между VI и XIV веками н.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Исэ моногатари

Памятник японской культуры начала X века — лирическая повесть «Исэ моногатари» (Повесть из Исэ)


Багдадские воры

Публикуемые рассказы извлечены из разных рукописных сборников и сочинений, но все они – читатель легко это заметит – представляют народную литературу. В них много искрометного народного юмора и народного здравого смысла, фантазии и наблюдательности. Множество различных тем, пестрая вереница персонажей, целый хор голосов – все это вместила в себя средневековая прозаическая литература на персидском языке, многоликая и разнообразная, широко отразившая жизнь общества своего времени.