Победа Горокхо - [19]

Шрифт
Интервал

Тебе невесткой, бесспорно, прихожусь!
Не говори сейчас, не говори непроизносимое!"
Выслушав все это, стал говорить Мочондор.
Речь ее выслушав, устыдился в душе.
Прикусив язык, потупился,[молвил]:
"По незнанию [я] согрешил словами!
114 °Cкажи, скажи, о мать, где мой Горкхо!
Где Горкхо, [давно] не видел его!"
Отвечал йог-натх: "Неужели не узнаешь [меня], отец!
Коли я пришла, то и Горкхо явится!"
Танцевал Горкхонатх, бросал взгляды на Мина.
Жестами рук, движением глаз вразумлял Учителя.
Говорил мриданга слова: "Слушай, о Минонатх!"
По-всякому вещал мриданга под ударами рук:
"Узнавай, пока не узнаешь, узнавай, пока не узнаешь!"
И был зачарован властелин Мин.
1150 "Понятен [мне] упрек! — подумал про себя Учитель.
Какой-то плут стал йогом и в Кодоли пришел!"
Слушая все это, решила владычица Кодоли;
"То, колдуя, явился йог Горокхаи!"
"Это не танцовщица, а Горкхо — великий муж!"
Все выслушав, догадались кодолийки:
"Горокхаи пришел и колдует!
И коли останется здесь, то пленит повелителя!"
И кодолийки единодушно решили:
"Отошли назад танцовщицу, одарив и наградив!"
116 °Cказала Комола: "О сестрица, красавица танцовщица?
Перестань плясать, ступай к себе домой!"
Отвечал [ей] натх: "Слушай меня, главная царица!
Не могу, нарушив ритм, остановить танец!"
Танцевал Горкхонатх, [ударяя] рукой по мриданге:
"Признай же ученика, сына, о Учитель Минонатх!"
Молвил Мин: "Ежели [ты] — йог Горокхаи, то
Хочу поглядеть, как ты спляшешь в воздухе!"
Выслушал [Горкхо] подобные любезные слова Мина
И тут же заплясал высоко в воздухе.
117 °Cмотрел на это Мин и узнавал, и не узнавал [ученика].
"Спляши посреди воды, коли ты Горкхо!
Ты поставь блюдо на воду и спляши!
Тогда я признаю [в тебе] Горкхонатха!"
Выслушал великий муж Горкхо речь Мина
И затанцевал, подобно трясогузке, на воде.
Сказал Мин: "Воистину, то [мой] ученик Горокхаи!
Попал [я] во власть женских чар, как [теперь] освободиться?
Не старайся, не старайся, сынок!
И напоследок [я] поклонюсь [тем] узам, что отняли разум!"
1180 Отвечал йог-натх: "О Учитель, обратись душой к истине!
Обратись прилежно умом к божественному знанию!
Не предавайся безделью, внемли [моим] словам, о гуру!
Околдованный, [ты] утратил [божественное] знание!
Тело [свое] иссушил, Учитель, [а вскоре] и жизни лишишься!
Вот и молвил я слово правды!
Ступай в обитель йогов, кормись подаянием!
Сам утопил себя, Учитель, и тело [твое] обессилело!
По обету ты нищий, Учитель, а над [твоей] головой зонт!
[Ты] один — любовник шестнадцати сотен женщин!
1190 Живи милостыней, Учитель, бродя от дома к дому!
[Ты] сам, Учитель, утопил свое тело!
Утонул твой челн[116], оборвалась привязь!
Украли всё твое богатство!
Мои речи не доходят до тебя.
Одумайся — околдован [ты] кодолийками!
Нет у тебя страха перед словом Первоучителя!
Все твое богатство погружено в лодку.
А [ты] наслаждаешься любовью с шестнадцатью сотнями кодолиек!
Раздарил все богатство, что было!
1200 Раздав богатство, опустошил дом.
Это все я сказываю, сам познав правду!
Когда светильник угаснет, разве поможешь, наливая масло!
Какой смысл делать запруду, коли уже нет воды!
Когда рубишь корни — дерево падает!
Разве выживет рыба без воды[117]!
Нет сил бороться, не осталось сил у Учителя!
Распахнул ты двери дома.
Найдя двери открытыми, обрел свободу действий вор:
Похитил все богатство, и опустел дом[118]!
1210 Утратил знание — что же [ты] натворил, Учитель!
Прознают бессмертные сиддхи — проклянут!
Вместо божественного откровения получил [ты], гуру, владычиц Кодоли!
Сначала сладко, потом будет горько — вслушайся в эти слова!
Стоило увидеть юную деву, и страсть овладела [тобой]!
Жизнь твоя загублена, какой же теперь выход?
Иссушила жажда рот, из ушей льется кровь!
Сломал позвоночник Учитель, стал горбатым!
Ослабело сердце у птицы-журавля.
Грязной влагой затуманились глаза!
1220 [Ты] опустошил, гуру, сокровищницу, древесный жучок подточил столбы дома! Разрушен дом, и станет пристанищем прах!"
"Хорошо говоришь, Горкхонатх, душу мою завораживаешь!
Истина всё сказанное тобой!
Но зажил я домохозяином, к тому же царь царей!
Держат царский зонт над [моей] головой!
Постоянно прислуживают мне шестнадцать сотен кодолиек!
Неужели есть что-нибудь на земле лучше этого!
Воистину говорят, коль ты родился, то непременно умрешь!
Нет у меня сил жить подаянием!
1230 Великий бог, Повелитель мира[119] — мой Учитель!
Живут неизменно с ним две жены — Ганга и Гаури.
Две супруги у Дигамбары[120]!
Предается радостно любовным усладам Учитель!
Он живет с семьей, а чем хуже я!
Слушай, что я скажу: Самосущий[121] — мой единственный путь!"
Так говорил владыка Мин.
Выслушал его Горкхонатх и стал вразумлять:
"Знай, Хара — не человек, а средоточие бессмертия!
Подумай, а ты что за существо!"
лачари, диргхо чхондо
1240 "Увы, Учитель Минонатх погубил [свое] тело,
Потому что не занимался йогой!
Оставила сила гуру, оказался он во власти
Любовной страсти, вкусил от смерти!
О Учитель, одумайся, восславь душой того,
Кто является Великим богом!
Хара — не простой сластолюбец, [он] — вечный вкуситель всех удовольствий,
Даже гашишем и дурманом балуется!
Он наслаждается любовью с женами, [но] никогда не заблуждается,
Памяти не теряет.
1250 Шива — не просто воплощение [бога], он — жизнь всех существ в мире

Рекомендуем почитать
Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Путешествие восьми бессмертных

Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4

«Повесть о Гэндзи». («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже Х-Х1 вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее — придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые — в пяти книгах. В первые четыре книги входят 54 главы «Повести». В пятой, справочной книге — «Приложение» — помимо обширной исследовательской статьи и свода цитируемых в «Повести» пятистиший из старых поэтических антологий помещены схемы, таблицы, рисунки, которые помогут читателям ориентироваться в сложном мире этого произведения.


Исэ моногатари

Памятник японской культуры начала X века — лирическая повесть «Исэ моногатари» (Повесть из Исэ)


Багдадские воры

Публикуемые рассказы извлечены из разных рукописных сборников и сочинений, но все они – читатель легко это заметит – представляют народную литературу. В них много искрометного народного юмора и народного здравого смысла, фантазии и наблюдательности. Множество различных тем, пестрая вереница персонажей, целый хор голосов – все это вместила в себя средневековая прозаическая литература на персидском языке, многоликая и разнообразная, широко отразившая жизнь общества своего времени.