Победа Горокхо - [16]

Шрифт
Интервал

«Нет пути мужчине в город.
Танцовщицы — те могут пройти.
780 Иначе невозможно пройти ко двору Мина.
Могут туда пройти лишь танцовщицы.
Поспеши же в мой дом!
Под видом танцовщицы ты сможешь повидать Мина.
Стать танцовщицей советую я!
Повидаешь ты Мина в облике танцовщицы».
Отвечал натх: «Послушай, дочь йога!
Я не могу пойти в твой дом.
Увидят меня в твоем доме,
И йоги-раулы осудят тебя!
790 Ты же ступай, ступай, мать, к себе домой!
Милостью натха станешь ты дивной красавицей.
Еще одной милостью одарю, ступай же домой!
Уже наполнилась твоя кладовая драгоценными каменьями!
Вся крыша выложена золотом!»
Улыбаясь, говорил натх: «Слушай меня!
Вот восемь украшений, йогини, [их] надень!
Надев их, ступай ты домой!»
[Натх] вынул из сумы и отдал восемь украшений.
Получив украшения, очень обрадовалась женщина.
800 «Уходи, уходи, йогини, уходи сейчас же!»
Вняв речи натха, пошла [дева],
Но не хотелось ей покидать натха.
Медленно, поступью павы, шла дева.
С печалью в душе шла [она] медленно, обливаясь слезами,
Не хотелось [ей] уходить, все оглядывалась.
Шла дева, а ноги не шли.
Немного отойдя, [она] нарочно разбила кувшин.
Разбив кувшин, в отчаянии дева разрыдалась.
Прибежала [она] назад к натху.
810 «Разбился мой кувшин, как же [я] пойду домой!
Где взять [теперь], как купить кувшин!
Из-за тебя разбился мой кувшин!
Увидела тебя, и нет покоя в моей душе!»
Услыхав подобное, натх весьма опечалился.
Поискал в своей суме и дал [деве] золотой кувшин.
«Бери золотой кувшин и ступай домой!
Сама разбила кувшин, а лукавишь со мной!
Нет стыда в тебе, зачем вернулась!
Того, что ты хочешь, нет в моих помыслах!»
82 °Cтупай же, ступай же!» — повторял натх.
Рыдала смущенная женщина, не хотелось [ей] уходить.
Немного отойдя, вновь вернулась несчастная,
В отчаянии рыдала дочь йога.
Увидев это, пришел [Горкхо] в сильное волнение.
Призвав в свидетели три мира, сказал [он] женщине:
«Нет моей вины — тому свидетель бог Дхарма[97]!
Зачем ты возвратилась, дочь йога?
Свидетель тому бог Дхарма, свидетельница тому ты!
Я изобью [тебя] посохом, перебью ноги!»
830 Услыхав столь жестокие слова, йогини удалилась.
И тотчас Горкхонатх сел в йогическую позу.
Оглянулась [дева], но не увидела [натха].
Спешил Горкхонатх к Мину.
Так появился [он] в городе Мина.
Воочию увидел город, украшенный драгоценными каменьями.
Громко дунул [Горкхо] в свисток[98],
Вздрогнул в изумлении царь Минонатх.
Поверг [его] в изумление [Горкхо], дунув в свисток.
Задрожал всем телом Минонатх.
840 Заслышав посреди города звуки свистка,
Стал задумчиво оглядываться Минонатх по сторонам.
Услышав свисток йога, заговорил Мин лукаво.
Желая, чтобы поскорее обманом привели [йога], сказал.
Молвил Мин: «Монгола, кто это пришел к воротам?
Какой-то йог явился, схватите же его!
Пришел в мою страну негодяй — что за юношеская спесь!
Отведите его на место казни на север[99] и пронзите копьем!»
Помчались стражницы исполнять приказ Мина,
С оружием в руках помчалось шестнадцать сотен женщин.
850 Одни за другими оглядели всё городские ворота.
Находясь в небе, взывал Горкхо: «О Хари, о Хари!»
По велению натха [Мина] одни за другими обыскали ворота.
Смеялся Горкхонатх, прикрыв краем одежды рот.
«Себя потеряв, попал благородный Мин во власть чар.
Как вернуть его, страшно мне!
По своей вине впал Учитель в заблуждение и беспамятство.
Хорошо, что шестнадцать сотен жен не нашли меня!
Ведь поймай меня шестнадцать сотен «одолиек,
[Они] бы все отняли у меня — и нищенское одеяние, и мекхоли[100]
860 Натх, океан мудрости, знаток божественного знания!
Долго размышлял натх и решился:
«Какая бы опасность ни угрожала, не могу не повидать его!
Дабы вразумить Учителя, отправлюсь [к нему] в облике танцовщицы!»
Сказав так, йог-натх вернулся назад
И снова сел под деревом бакулы.
Сказал натх: «Послушайте, братья Лонго и Мохалонго!
Скорее идите к Вишвакарме!
Расскажите Вишвакарме о моем деле.
Пусть поскорее изготовит для меня наряд танцовщицы.
870 Пусть пришлет золотой пояс, золотое блюдо.
Пусть пришлет золотые мондиры и корталы[101]».
Не стали Лонго [и Мохалонго] возражать Горкхо.
Тотчас же поспешили [они] к Вишвакарме.
[Сказали]: «Выслушай, выслушай, Вишвакарма, просьбу натха!
Изготовь и вручи [нам] украшения танцовщицы!»
Так выслушал Вишвакарма просьбу натха,
Вручил золотое убранство [со словами]: «Скажу, это честь для меня!»
Взяв украшения, удалились Лонго и Мохалонго.
И, придя к Горкхо, отдали [ему] украшения [танцовщицы].
880 Получив украшения, стал натх наряжаться.
Одно за другим надел украшения.
На шею надел ожерелье из ста нитей.
На руки надел дивные канканы[102].
На чело поставил [сандаловый] знак, глаза подвел сурьмой.
В уши вдел натх золотые серьги.
Ноги украсил золотыми нупурами и уджхотами[103].
Грудь прикрыл канчоли[104], бедра — набедренной повязкой.
Так нарядился он, чаруя мир.
Предавался душой святой мудрец иному, [чем всегда]], занятию.
890 Роскошный наряд надел, завязал на спине шелковые кисточки,
И занятию человека завидовали боги.
Украсил [он] свое тело золотыми украшениями.
Так дивно нарядился, что уподобился божеству.
Вместе с Лонго и Мохалонго
Отправился Горкхо ко двору Мина.
Лонго и Мохалонго держали, [в руках] по мриданге

Рекомендуем почитать
Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Путешествие восьми бессмертных

Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».


Хитопадеша

Сквозь тысячелетия и века дошли до наших дней легенды и басни, сказки и притчи Индии — от первобытных, переданных от прадедов к правнуком, до эпических поэм великих поэтов средневековья. Это неисчерпаемая сокровищница народной мудрости. Горсть из этой сокровищницы — «Хитопадеша», сборник занимательных историй, рассказанных будто бы животными животным и преподанных в виде остроумных поучений мудрецом Вишну Шармой избалованным сыновьям раджи. Сборник «Хитопадеша» был написан на санскрите (язык древней и средневековой Индии) и составлена на основе ещё более древнего и знаменитого сборника «Панчатантра» между VI и XIV веками н.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Исэ моногатари

Памятник японской культуры начала X века — лирическая повесть «Исэ моногатари» (Повесть из Исэ)


Багдадские воры

Публикуемые рассказы извлечены из разных рукописных сборников и сочинений, но все они – читатель легко это заметит – представляют народную литературу. В них много искрометного народного юмора и народного здравого смысла, фантазии и наблюдательности. Множество различных тем, пестрая вереница персонажей, целый хор голосов – все это вместила в себя средневековая прозаическая литература на персидском языке, многоликая и разнообразная, широко отразившая жизнь общества своего времени.