Победа Горокхо - [15]

Шрифт
Интервал

У ворот каждого дома увидел [он] золотые навесы.
И город пел славу [своему] царю.
Пили все люди воду из золотых кувшинов.
660 Так увидел [Горкхо] удивительное царство, чудесную страну,
Когда достиг государства [своего] Учителя.
Увидел [натх] дивный пруд с чистой водой.
Летали над цветами лотосов гуси и чакары[91].
На четырех берегах [пруда] цвело много разных цветов дивной красоты.
Росли [там] хлебные деревья, кокосовые пальмы,
Пальмиры, финиковые пальмы и многие иные деревья.
670 Приняв йогическую позу, задумался натх:
«Как мне получить сведения о царстве?
У кого спрошу, кому откроюсь?
Как узнать мне о нравах страны?»
Долго [так] размышлял ученый муж Горкхаи.
[Тут] подошла, держа кувшин на бедре, кодолийская женщина.
Под деревом сидел Горкхо, великий муж.
Так пришла одна женщина.
Пришла [она] на берег пруда набрать воды.
Разглядывая йога, набирала и [тут же] выливала дева воду.
680 Красота натха покорила деву.
Пронзила [ее] тело стрела Маданы[92].
Сердцем обезумев, ни о чем другом не думая,
Подошла [ближе] красавица, позабыв страх и стыд.
Рассматривая [натха], подошла [дева] поближе.
Завела разговор о своих достоинствах.
Всплескивая руками, [она] лукаво говорила.
Грудь была не прикрыта, только ожерелье из самоцветов колыхалось.
«Откуда [ты] пришел, йог, в какой стране [твой] дом?
Зачем ты явился в город Кодоли?
69 °C той поры как царем и повелителем стал Мин,
Перевелись в нашей стране чужеземные йоги!
С тех пор как царь Мин стал государем,
Не видела близко в [нашей] стране йога.
Как попадется йог-чужеземец, то хватают его.
Приведут его на южную окраину города[93] и убьют.
Так были убиты сотни и сотни тысяч йогов!
Не можем ходить по дороге из-за зловония [от] трупов йогов.
Были преданы смерти все йоги в Кодоли.
Не едят их, брезгуя, даже стервятники и шакалы.
700 Множество йогов погибло от стрел в Кодоли.
Поели стервятники и шакалы всех [этих] йогов!
Здесь две царицы — Монгола и Комола.
Знай, в услужении у них шестнадцать сотен жен.
Старого йога повстречают — изобьют и лицо изуродуют!
Юного йога повстречают — пронзят стрелами!
Йога в расцвете сил повстречают — зарежут!
Подростка йога повстречают — жерновами сотрут в порошок!
Увидела тебя, и мою душу опалило огнем!
Потому-то все [тебе] и рассказала.
71 °Cчастья, счастья [тебе], йог, да будут счастливы [твои] отец и мать!
Словно из масла тело твое, тело алого цвета!
Не знаешь [ты], что за обычаи в этой стране!
Пришел из чужеземных краев, не ведаешь [здешних] обычаев!»
лачари
рага Бхатиял
При виде красоты натха опечалилась йогини, [сказала]:
«Ступай, ступай отсюда, йог-чужеземец!
Ты подумай о том, что [я] рассказала,
И пойдем ко мне домой!
Велика твоя отвага, но в душе страшись,
Ведь не знаешь [ты] обычаев страны.
72 °Cхватит начальник стражи, собьет юношескую спесь,
Пронзит тебя стрелой!
С тех пор как Мин стал царем, нет йогов в [нашей] стране —
Обо всем этом и держала [я] речь.
Ступай в другую страну, йог, от дома к дому питайся подаянием,
Но не возвращайся сюда!
Правду я говорю, прислушайся к моим словам,
Идем же ко мне домой!
Останешься здесь, кто-нибудь увидит тебя,
Суму и одежду — всё отнимет!
730 Укрою краем сари и поселю [тебя] в молельне,
Поднесу чашу, полную воды.
Неизменно ем постное, [ведь я] брахманка-йогини,
Идем же ко мне домой!
Говорю я от чистого сердца, поймает [тебя] гонец Мина и,
Признав иноземца, жизни лишит!
Ступай же ко мне домой, буду хорошо ухаживать за тобой,
И станешь ты домохозяином[94].
Все это говорю тебе, [пока] никто не увидел тебя,
Вставай же, йог, спеши!
740 Иди впереди по дороге, сзади пойду я,
Дорогой будем беседовать.
Все молодые люди ведут беседы, отчего же [ты.] опустил голову,
Не улыбаешься, не глядишь в лицо!
Слыхала [я] одно сказание — нет греха в юности,
Тогда почему же [ты] душой печален?
Иди же, йог, в дом йога, получишь [там] кров, еду и воду,
От этого вреда не будет!
Ты да я — люди знающие[95], одного происхождения,
В этом нет греха!
750 Ты молодой йог, я юная йогини,
Заживем и будем [вместе] вести хозяйство.
Денно и нощно буду ухаживать [за тобой] — об ином не мечтаю,
И ты ведь на это надеешься.
[Я] стану прясть прекрасные нити, ты же ткать дхоти[96],
Будем продавать их за деньги на ярмарке,
День ото дня богатеть, умножать богатство,
И тогда сбросишь |ты] нищенскую одежду и суму для подаяния!
Придем в царское собрание, прежде [всех] поднесут нам чашу с вином,
И будем [мы] вести беседу, всплескивая руками.
760 Взгляни мне в глаза, скажи слово, сделай знак рукой,
Иди же в мой дом, йог!»
Смеясь, отвечал йог Горокхаи:
«Прекрасную речь[ты] сказала, о кодолийская дева!
Прося подаяние, по разным я странствовал странам
И не мог не побывать в этой стране!
Очень [я] испугался, слушая рассказ о [вашей] стране!
Пришел просить [я") милостыню, а не смерти!
Ни в одной стране не слыхал я о подобном безумии!
Почему кодолийский царь предает смерти живые существа?
770 Хорошую речь [ты] сказала, дочь раула!
Подобно тому как [других] Мин лишает жизни, меня [он] лишил покоя.
Скажи правду, дочь раула!
Как повидать мне государя Мина?
Как я смогу увидеть его?
Поведай всё, о дочь раула!
Открой, в каком облике можно увидеть Мина?»
Выслушав речь натха, [отвечала] дочь раула:

Рекомендуем почитать
Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Путешествие восьми бессмертных

Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».


Хитопадеша

Сквозь тысячелетия и века дошли до наших дней легенды и басни, сказки и притчи Индии — от первобытных, переданных от прадедов к правнуком, до эпических поэм великих поэтов средневековья. Это неисчерпаемая сокровищница народной мудрости. Горсть из этой сокровищницы — «Хитопадеша», сборник занимательных историй, рассказанных будто бы животными животным и преподанных в виде остроумных поучений мудрецом Вишну Шармой избалованным сыновьям раджи. Сборник «Хитопадеша» был написан на санскрите (язык древней и средневековой Индии) и составлена на основе ещё более древнего и знаменитого сборника «Панчатантра» между VI и XIV веками н.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Исэ моногатари

Памятник японской культуры начала X века — лирическая повесть «Исэ моногатари» (Повесть из Исэ)


Багдадские воры

Публикуемые рассказы извлечены из разных рукописных сборников и сочинений, но все они – читатель легко это заметит – представляют народную литературу. В них много искрометного народного юмора и народного здравого смысла, фантазии и наблюдательности. Множество различных тем, пестрая вереница персонажей, целый хор голосов – все это вместила в себя средневековая прозаическая литература на персидском языке, многоликая и разнообразная, широко отразившая жизнь общества своего времени.