Победа Горокхо - [13]

Шрифт
Интервал

Никак не иссякнет их ненависть!
Пусть же эта дева получит в мужья Горкхо!"
Так Хара, Благосклонный-к-верующим[68], милостиво сказал.
Горкхонатха подарил ей в мужья:
"Нет на земле никого из бессмертных!
Но дам ей в награду желаемое — йога, добродетельного Горкхонатха"[69].
Услыхав подобное, задумался Горкхо о [грозящей] опасности:
Хитро одарил Хара [деву] прекрасным даром.
430 Ведь надлежало [йогу] исполнить веление Учителя.
Верный приказу Шивы, согласился [Горкхо] взять деву в жены.
Получив супруга, вернулась Бирохини домой.
Ввела натха в спальные покои.
Но истинный йог Горкхонатх обладал [чудесным] свойством[70].
В спальных покоях обернулся [он] шестимесячным дитятей
И заплакал "уа, уа", прося молока.
Увидев подобное, изумилась царская дочь:
"Хорошего муженька получила, просит [он] попить молока!
Что-то скажут мои отец и мать, прознав об этом!
440 Засмеет народ, что же [я] наделала!
Не желанного я добилась, а великого позора!"
Думая о [своем] горе, долго плакала [Бирохини].
Рыдала дева и печально глядела.
"Получила [я] в дар колдуна Горкхо!"
И задумала она разрушить колдовство.
Сказав так, стала царская дочь прислуживать [йогу].
Прибегнув к хитрости, заговорила:
"Великий бог одарил, и я приняла тебя!
Слукавив, зачем ты обманул меня?
45 °Cлукавив, не ублажишь меня,
Сейчас же сделаю тебя виновным в убийстве супруги!"
Выслушал речь девы Горкхо и рассмеялся,
И заговорил, обращаясь к деве:
"Хитро обманул тебя Хара!
[Ведь] я ни мужчина, ни женщина, хоть и отдан тебе [в мужья]!
Я ни мужчина, ни женщина, нет [во мне] мужской силы.
Мое тело, словно сухое дерево,
Цветок без запаха я, цветок мандары[71]!
Как в сухом дереве, нет соков в моем теле,
460 Потому что держусь я обычаев сиддхов.
Но коли исполнишь мои слова,
То обязательно получишь бессмертного сына!
Знай, все сиддхи рождаются из моей набедренной повязки.
Выстирай эту набедренную повязку и выпей воду!
Увидишь и убедишься — родится сын-сиддха".
Запомнила дева слова Горкхо.
Выстирала [его] набедренную повязку и выпила воду.
Набедренную повязку Горкхо выстирала и выпила воду.
В тот же миг зачала дева.
470 И через десять данд[72] родился сын.
Уже при рождении тело [его] было облачено в одеяние сиддхов.
Увидев его, Горкхонатх произнес мантру
И нарек его Кхояджо.
Так вразумив деву, удалился Горкхо.
Покинув Биджояногор[73], [он] возвратился к бакуле.
Сел натх под бакулой.
Тем временем сиддха Кан-пха летел на небесной колеснице.
Словно вихрь, мчался йог дорогой ветров.
Под деревом сидел великий йог Горкхо.
480 В тот же миг увидел тень [над собой],
Задрав голову, взглянул Горкхо, великий муж, вверх:
"Неужели среди сиддхов есть такой, Что не почитает меня!" —
Подумав так, сказал тогда Горкхо.
Повелел [своим] сандалиям связать и доставить [сиддху] к нему.
Приказал сандалиям схватить того [сиддху].
За край одежды [те] стащили его [с небес] в святую обитель.
В гневе сказал [ничего] не ведающий Горкхо Кан-пха:
"Как смеешь ты проезжать надо мною!"
490 Услыхав слова Горкхо, отвечал Кан-пха:
"О Горкхо, со вниманием выслушай мою речь!
В трех мирах ты прославлен, йог Горкхо!
[Но] живешь ты один, где же твой Учитель?
Не отринул ты гордыню, какой же прок от [твоей] жизни?
Твой Учитель околдован кодолийками!
Странствую я по трем мирам, дабы повидаться со своим гуру!
И, странствуя, опечалился я душой.
Видел, как обессилен Минонатх!
Слабеет, словно цапля, мечтающая о пище.
500 Зубы шатаются, жизнь его на исходе!
Сбросив свои одежды, пребывает Мин в объятиях возлюбленных!
Обеспамятел Мин, растерял [великое] знание!
Слушай же, Горкхаи, нет жизненных соков в [его] теле.
Обеспамятел Мин, не владеет более знанием [натхов]!
Силы [его] иссякли, [он] — кожа да кости!
Ради него пошел [я] в мир Ямы[74].
Придя туда, увидел предначертанное ему:
Осталось ему лишь три дня жизни.
Уже приказано вестнику Ямы[75] доставить [его]!
510 Ежели [ты], Горкхо, страшишься позора,
То поспеши туда, спаси жизнь своему Учителю!
Прислушайся, Горкхаи, к тому, что говорю!
Осознав все, спаси вишнуита[76] Миная!"
На речь Кан-пха отвечал гневно Горкхо:
"Ты сам не понимаешь того, что наговорил мне!
А твой гуру стал узником в стране Мехаркул[77]!
Ведомо мне его назначение.
Знаю, живет в Мехаркуле одна мудрая женщина.
Это супруга по имени Монамоти царя той [страны].
520 От Всевышнего[78] получила она великое знание.
На земле нет ей равной в [том] знании!
Та женщина вдова, есть [у нее] сын — царь царей!
По божественному предопределению живет
Хари-пха в ее доме. [Но] ее сын связал твоего Учителя
И заключил его в земляную темницу.
И сверху как будто еще и слона [поставил] на привязи.
Постоянно держит сиддху в земле[79]!"
Так оба сиддхи узнали о своих Учителях,
И пошел каждый в свою сторону на поиски гуру.
530 Пожевали бетелевые орешки и
Отправились на поиски [своих] Учителей.
Кан-пха ушел в сторону Мехаркула,
И Горкхонатх отправился на поиски [своего] гуру.
Глубоко задумавшись, смотрел Горкхаи [по сторонам].
Сначала, дабы узнать предначертанное Учителю, пошел [он] в город Ямы.
Надел [Горкхо] нищенское одеяние сиддхов и суму для подаяния.
В руки взял посох, на ноги надел сандалии.
Так достиг Горкхо обители Ямы.
Царь Яма сидел в [своем] собрании.

Рекомендуем почитать
Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Путешествие восьми бессмертных

Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».


Хитопадеша

Сквозь тысячелетия и века дошли до наших дней легенды и басни, сказки и притчи Индии — от первобытных, переданных от прадедов к правнуком, до эпических поэм великих поэтов средневековья. Это неисчерпаемая сокровищница народной мудрости. Горсть из этой сокровищницы — «Хитопадеша», сборник занимательных историй, рассказанных будто бы животными животным и преподанных в виде остроумных поучений мудрецом Вишну Шармой избалованным сыновьям раджи. Сборник «Хитопадеша» был написан на санскрите (язык древней и средневековой Индии) и составлена на основе ещё более древнего и знаменитого сборника «Панчатантра» между VI и XIV веками н.


Макамы

Макамы — распространенный в средневековых литературах Ближнего и Среднего Востока жанр, предвосхитивший европейскую плутовскую новеллу. Наиболее известным автором макам является арабский писатель, живший в Ираке. Абу Мухаммед аль-Касим аль-Харири (1054—1122). Ему принадлежит цикл из 50 макам, главный герой которых — хитроумный Абу Зейд ас-Серуджи — в каждой макаме предстает в новом обличье, но неизменно ловко выпутывается из самых затруднительных положений. Макамы написаны рифмованной ритмической прозой с частыми стихотворными вставками.


Исэ моногатари

Памятник японской культуры начала X века — лирическая повесть «Исэ моногатари» (Повесть из Исэ)


Багдадские воры

Публикуемые рассказы извлечены из разных рукописных сборников и сочинений, но все они – читатель легко это заметит – представляют народную литературу. В них много искрометного народного юмора и народного здравого смысла, фантазии и наблюдательности. Множество различных тем, пестрая вереница персонажей, целый хор голосов – все это вместила в себя средневековая прозаическая литература на персидском языке, многоликая и разнообразная, широко отразившая жизнь общества своего времени.