— Ты ж, думаю, уже в курсе, что у Хорунов только тем доставалось, кто непокорство выказывал. А кто смирные — те совсем неплохо жили. Невесело, это так, но сытно, да и думать ни о чем не надо было. И они-то как раз вовсе не рады, что ты их на волю. Где самому обо всём думать надо и никто миску каши за поклон низкий не даст.
— Что-то назад в рабство никто не просился, — хмыкнул Димка. — Даже Турени вон — драпанул от хозяев дорогих так, что аж пятки засверкали.
— Так а кто тебе возражать будет-то? У тебя войско, ты тут царь, а с царем спорить дураков нет. Себе оно дороже.
— Да не царь я! — возмутился Димка.
— Царь, царь — пусть и без короны пока, — ухмыльнулся парень. — Только вот за спиной-то у тебя шипят — и чем дальше, тем больше. А там глядишь и заговор устроят. И проснешься ты как-нибудь с ножом в спине. Так сказать в благодарность за всё хорошее.
— Так что ты от меня хочешь-то? — спросил Димка. — Сказал, что хочешь помочь — а сам обзываешься только.
Парень снова взглянул на него — вновь без всякого выражения.
— Хочу. Хочу помочь понять, что ты на самом деле хочешь.
— Я хочу, чтобы всем тут хорошо было, — буркнул мальчишка.
— Прямо-таки всем? — голос незнакомца просто засочился ядом. — И разбойным Морским Воришкам, и подлым насквозь Буревестникам, и мерзким этим Хоргам, и тупым Горгульям? Ради них ты тоже готов в лепешку прямо расшибиться?
— Есть же нормальные… — буркнул Димка, опустив глаза. В запале он хотел сказать "да!" — но это уж точно было бы чистой воды враньём. Ложиться костьми за благо Буревестников и Хоргов он точно не стал бы.
— А кто? — не унимался парень. — Ну, назови! Куницы эти тупые, которые и видеть вас не хотят? — он едва не сплюнул, упомянув о них. — Нурны с Квинсами, которые едва вас до нитки не обобрали? Паскудные эти Бродяги, которые от трусости давно уж все рехнулись? Или, может, Астеры, которые так нос перед всеми дерут, что аж видеть их не желают?
— Есть же нормальные, — повторил Димка, смущаясь всё сильнее. — Виксены те же, Певцы, Волки, наконец…
— Раз, два, три — вот и кончились люди… — хмыкнул парень. — Волки, помнится, не очень-то тебе показались, с их "Аллой Сергеевной". Виксены хотели, чтобы вы за них пахали да сеяли. А Певцы и вовсе все тронутые. Носятся со своими песнями, как с писаной торбой, а на деле что? Шиш!
— У Певцов-то я был, — зло уже сказал Димка. — Они-то ребята отличные, просто мир их тут зажал.
— Мир? Зажал? — парень презрительно хмыкнул. — Трусы они, вот и весь сказ. А ты за них прямо горой…
— Так что ты от меня хочешь-то? — возмутился Димка. — Чтоб я всех разогнал и сделал, как было? Так это невозможно же. Да я и не хочу.
— В том-то и беда, что невозможно, — незнакомец вздохнул. — Ты хоть понимаешь, что натворил-то?
— А что я натворил? — хмуро спросил Димка. — Ну, спалил я этот Безвозвратный Город — но не весь же! Да и пользы от него никакой тут не было, вред один.
— Да не в городе дело, — незнакомец досадливо поморщился. — Вернее, не в одном только городе.
— А в чем тогда?
Незнакомец вздохнул.
— В Поющем Черве. Который много, много лет уж спал — а вы его пробудили. И это вовсе не к добру. Уж поверь.
— Ну, пробудили, — буркнул Димка. — И что? Пусть поет себе. Не рабов же ему скармливать!
Парень склонил к плечу голову, глядя на Димку с неким нехорошим интересом.
— А ты думаешь, что тут, в нашем мире, всё было как попало устроено? Нет, дорогой. Всё тут было на своём месте. Волки те же — на своём, Хоруны — на своём. Да, зло они, кто ж спорит! Да только вот польза и от них была, и польза немалая. Никто, кроме них, жертвы Червю приносить не мог. И не стал бы. А теперь некому уже.
— Ну и что? — Димку стал злить уже этот разговор.
— А то, что теперь Червь освободится. Не сразу, быть может, но уже обязательно. И миру тогда конец придет. И тебе. И Машке твоей, между прочим.
— И что? — про всё это он слышал не один уже раз. Только не очень-то верил.
— А то, что ждет тебя лютая погибель. Не погибель даже, а то, что ты в снах видишь. Только наяву — и вечно. А парень ты всё же хороший, пусть и слишком горячий пока. Вот и хочу я тебе помочь. Домой вернуть.
— Да ты это говорил уже! — голова у Димки пошла уже кругом. — А в обмен что? Душу продать?
Незнакомец вдруг вздрогнул — словно кто ткнул его в задницу вилкой, подумал вдруг Димка.
— Не говори так, не надо, — с каким-то испугом даже проговорил он. — Об этом мы после с тобой потолкуем. Когда ты дома уже будешь.
— Да не хочу я домой! — возмутился мальчишка. — Что я там один буду делать? Зная, что друзей на лютую погибель бросил? В петлю только лезть, — его передернуло.
— А если я тебе скажу, что всё это, — незнакомец небрежно обмахнул рукой лес, — понарошку? А? — он вновь склонил голову к плечу и глаза его вдруг заблестели, светло и страшно. — Не бытиё, а так, одна видимость? И ты тут — вовсе не ты, а лишь твоя копия? А ты настоящий уже Новый Год встречать готовишься, да Машку на пироги зовешь?
Димка похолодел. Вот об этом он и сам часто думал — и от таких вот мыслей ему становилось тошно и жутко. Словно у него украли его жизнь…
— Врешь ты всё, — ожесточенно ответил мальчишка, изо всех сил боясь поверить, что нет. — А если и не врешь, так ничем не поможешь уже.
