Племя вихреногих-3 - [9]

Старею, наверное, с усмешкой подумал Антон, устраиваясь поудобнее. Травяные заросли здесь, на берегу, были настолько густыми, что под ними не чувствовалась земля. В траве, словно звезды, горели тысячи маленьких белых цветов, собираясь в созвездия — они и казались ему звездами, рассыпанными по траве…

Как-то вдруг ему вспомнился один весьма… трепетный сон про Ирку — как он гнался за ней по бескрайней травяной равнине под бесконечным полем хмурых туч, словно летел в обдающем нагое тело холодном, влажном ветре… а такая же нагая девчонка бежала впереди и он знал, что если получится её догнать, то случится нечто… невероятно потрясающее…

Антон вздохнул, вспомнив Ирку, её широко расставленные миндалевидные глаза — продолговатые, темно-серые и очень блестящие, составлявшие странный контраст с чувственным ртом… и ещё более странный контраст с её черными волосами и смуглой кожей. В своё время эти глаза буквально свели его с ума — он и думать ни о чем не мог, пока с Иркой не вышло подружиться. Смешно — но лишь узнав её поближе он понял, что глаза — вовсе не самое лучшее в ней. Ирка была умной, начитанной, с удивительно живым характером, и…

Словно решив напомнить о себе, Маахисы затеяли купаться. Не нагишом, слава богу — однако их… э-э-э… костюмы и без того отличались крайней… практичностью. В них можно было спать и купаться, не испытывая никаких неудобств. Антон правда не знал, понравилось ли бы ему всё время ходить так (и босиком!) — но смотреть на это было приятно. На девчонок, по крайней мере.

Мальчишка усмехнулся, вспомнив, как Аглая отказывалась брать его с остальными на пляж — не затем, что он заплывал за буйки, а потому, что он повадился с недавних пор подсматривать за купавшимися (и не только) девчонками, даже не стесняясь — для него в их красоте не было ничего постыдного, а вот интересовала она почему-то теперь очень…

Рядом с ним на траву плюхнулся Серый, тоже в плавках, и Антон смущенно покосился на него — за купавшимися девами он предпочел бы наблюдать в одиночестве…

— Ты заметил? — вдруг спросил Сергей.

— Что? — Антон невольно закрутил головой.

— За всё время Маахисы ни разу ни поссорились. Ни разу. Между собой, по крайней мере.

— И что? — удивился Антон.

— Вспомни, сколько мы с тобой цапались, хотя мы и друзья? До мордобоя порой доходило! А они — ни-ни. Похожи на детишек из назидательной книжки: "Да, мам!", "Нет, мам!", "Можно мне ещё раз подмести пол, мам?"

Антон фыркнул.

— А вот непохожи. Скорее, на привычных к дисциплине.

Серый всё ещё как-то странно смотрел на Маахисов.

— Хорошо воспитали, похоже.

— Угу — ремнем и линейкой, — буркнул Антон. В его представлении ничем иным нельзя было воспитать таких вот… образцовых детей.

— Пониманием осознанной необходимости.

Мальчишки вздрогнули, потом обернулись на беззвучно подошедшую сзади Файму. Она смотрела на них сверху вниз — но без той суровости, какую Антон невольно ожидал. А потом и вовсе села рядом, поджав босые ноги и глядя на озеро. Мальчишка невольно поёжился — ему стало неловко, но уйти он всё же не решился. Получилось бы невежливо… да и смотреть на Файму тоже было очень приятно, чего уж там… Только вот она Антона немного пугала. А иногда — и больше, чем "немного". Всё в ней было… чуть слишком, даже на его весьма широкий взгляд. И красота в том числе. Она тоже была… немного слишком. И сама Файму… пугала. В качестве главы отряда её ещё можно было терпеть — а будь она, к примеру, его старшей сестрой, он бы, наверное, давно утопился бы в кислом молоке или стал этим… как там его… неврастеником. А то и вовсе заикой…

— Нам тоже про "осознанную необходимость" твердили, — наконец буркнул он. — Только толку-то…

— У вас ведь ещё социализм, да? — быстро повернулась к нему Файму. Тон у неё был такой, словно она сказала что-то вроде "У вас ещё хвосты не отвалились, земноводные". — А у нас коммунизм. Давно уже.

— А как это — коммунизм? — спросил вдруг Серый.

— Ну… — Файму задумалась. Похоже, ей никогда раньше не приходилось отвечать на этот вопрос, с усмешкой подумал Антон. — У нас бессмертие, я говорила же. А у мьюри вот помирают. И огорчаются при этом чрезвычайно.

— А что это за мьюри-то?

Файму вздохнула. Потом мотнула головой, видимо сообразив, что об этом она ещё им не рассказывала.

— У нас один народ, но две системы. Два государства — Союз и Федерация. У нас, в Союзе, коммунизм, а в Федерации — капитализм. Мерзость. Там даже дети вынуждены себя продавать всяким извращенцам, чтобы заплатить за обучение. Я сама в сети видела… ролики рекламные, где они предлагают… всякое такое, — её передернуло.

— А у вас не предлагают? — насмешливо спросил Сергей.

Файму посмотрела на него волком.

— А у нас всё бесплатное. Так что ребенкам невинным у нас нет нужды через попу зарабатывать — их и так неплохо кормят. Тем более, что секс с ребенком — у нас вообще что-то с трудом представимое. А если про такого товарища узнают… ой, это ему не понравиться. Смертной казни у нас нет, а вот вдумчивое лечение электричеством и скипидарными клизмами… бывает иногда. То есть с этой стороны ребенкам ничего не угрожает. Так что ролик-то такой повесить можно — но все ж решат, что детская фантазия. А потом ухи надерут. И зад.