Пламень очистительный - [24]

— Якши, просекаю: ватой, стал быть, спекулируешь. А че, бизнес как бизнес, не кисни — стесняться тут нечего. Моей зазнобе, уж точно, для чего сгодилась бы твоя продукция. Чего в баулишко-то вцепился? — С некоторым запозданием обратил ямской таксер внимание на попытку секретаришки сберечь остатки имущества. — У, экономисты загнипийские, уж ни потому ли богато живете, что на грузчиках экономите, а? На, неси, жадюга, чтоб ты ватой своей подавился. Эка невидаль! Нашел чем удивить! Да мы, если хочешь знать, из ватников ее столько выщипаем — мировой рынок завалим как сугробами. — В негодовании вскинув голову, гневно потрясая оставшимся в лапище чемоданным кофром, гордо удалился таксер по направлению ко влажным туманом подернутому выходу из негостеприимного зала прилета-вылета.

Секритаришка в запоздалом, но недобром предчувствии поежился, однако вовсе не заметался в панике, а твердо решил дожидаться обещанного начальства, которое уж точно должно соблюсти порядок, восстановить целостность багажа, принести извинения, хоть на последнее наплевать…

— Да вон он, чудило, стоит ротозей, как поставили, а вы не верили. Только чемоданчиков, вроде, вполовину меньше стало…

— И не мудрено, — солидный господин в мокром фартуке важно подтвердил наличие не ахти какого багажа, — этот лопоухий скоро без последнего сидора останется.

— Нет, равнодушный, посторонний подход к бывшему пассажиру тоже не годится: мы обязаны печься о лице воздушного флота. — Растревоженный авральным подъемом, но по виду отоспавшийся, с румянцем во всю щеку, молодцеватого вида улыбчивый мужчина уже с первого взгляда производил впечатление типа весьма ответственного. Выряженный в давно не утюженную, помятую разнонаправленными складками летную форму со стреловидными нашивками, золочеными пуговками да под фуражкой с лихо заломленной, необъятной тульей предъявленный начальник именно водруженным на голову форменным аэродромным полем то и дело колыхал, не понятно кому, но сочувственно.

— «Веа ист бин секонд саквояж?» — Для порядка слегка попинал тупорылым носком форменного валенка уцелевший кофр-чемоданчик и попытался веселому выражению лица придать казенный вид, нахмурив брови, раздув щеки пуще щедро отпущенного природой.

— Вшир-ли-мыр-дье-во, — старательно выговорил заморский гость примету удалившегося с чемоданом похитителя, которому теперь уж деваться некуда, которого непременно осудят за покушение на имущество столь драгоценной, иностранной персоны.

— Да, брат, Ширлимырдьево — у нас не зевай да роток не разевай, иначе, того и гляди, какая-нибудь скотина палец невымытый засунуть норовит, а если коронку нащупает — то залезет клешней полностью. — По-прежнему сочувственно покачала голова фуражкой и развела руками, выпустив при этом из щек воздух и утеряв, утомившись затянувшейся официальностью, казенный вид.

— Все-то им у нас плохо, все-то не хорошо, а сами натоптали как те, из которых тушенку делают…

— Коровы, что ли?

— Да нет. Те, что без рогов — скоты, во. Какое после топтания лицо может быть у аэропорта? Ну-кась, прими галоши, рожа иноземная! Раньше хоть жвачкой пол заплевывали, отскребешь — аромат, приятно, а нынче даже пивных банок не дождешься. — Солидный мужчина в фартуке принялся охаживать шваброй галошы секретаришки — тот лишь поспевал подскакивать да через снующее препятствие перепрыгивать.

— Погодите, мужики, а самое главное-то — вы про багаж расспросите. Во: «Мусью, се ля ви» багаж мало весит? «Яволь?»

— «Я, я, гутентаг». Объясните своему начальству, что недовес в полбагажа — как минимум, другие полбагажа зачем-то унес мсье Вшир-лимыр-дьево. Возможно, он меня ждет, но я ждал вас. А если нет, преступника необходимо остановить…

— Ну, что я говорил, братцы?! Иностранец настаивает на взвешивании! Вы об таком фортеле когда-нибудь слышали — где мой пузырь?

— Слыхом, может, слыхивали, а вот видом… нет, не припомню что-то. — Как ни горестно солидному поломою расставаться с подчистую проспоренным пузырем, но волей-неволей, а приходилось признавать поражение.

— Да ладно, не огорчайся, бригадир — компенсируем проигрыш. Ни завалялось ли в сидоре чего с ихними прибамбасами, «шерии» какие или «бренди»?

— Нет, зря мы к нему со всей душой: если дальше так пойдет — скоро иноземные привереды совсем на шею сядут. — Фуражка вновь силилась принять казенный вид.

— «Ю хаве «смоук андер вотер» ин плайн? Андерстунд?» А после оказания эксклюзивного сервиса, какие могут быть претензии? Мы идем навстречу клиентам с превеликим почтением, но и среди них, оказывается, фрукты встречаются. Отлынивают, таскать вещички брезгуют — загружают честных грузчиков, будто у тех иной заботы нету. Парочку чемоданчиков, — вновь пнул валенком кофр розовощекий начальник, — могли бы запросто захватить в салон в качестве ручной клади. В тесноте, как говорится, но к вещичкам поближе. — Посуровело лицо под фуражкой, щеки надулись теперь уже самостоятельно. — Все-таки подобное безобразие спускать на тормозах не годится — точно, что ли, изъять багаж на взвешивание?

— Чего тут думать, если пострадавший настаивает? А желание клиента…, вон слышь, в багаже чего-то бренькает, может, «камю шайка ноль четыре» иль чего заковыристей? — Отзывчивый, через то разаппетитившийся туалетоуборщик попинал исхудавший чемоданчик резиновым, для разнообразия, сапогом и чутким слухом жаждущего организма уловил перезвон парфюмов с дезодорантом для подмышек.