Пламень очистительный - [26]

— Это моей на бигуди накручивать, — весьма туманно пояснил назначение последних конфискованных элементов гардероба и швырнул в секретаришку багажным местом с одиноко бренчащей внутри клавиатуркой.

— Взбе-вши-ва-ни-е, взбе-вши-ва-ни-е… — принялся серетаришка внове плести несуразицу, но понят не был.

— Вот придурочный загнипиец попался! Взвешивание, дурная башка, это когда свои цацки обратно попрешь да икорки в матрешки с полцентнера закатаешь. Так ведь?! Крыть-то нечем, мордень спекулянтская. Дохляки, вроде тебя, одной икрой и объедаются. Верно, специально перед прилетом поститесь, чтоб отожраться вволюшку. А сейчас адрес говори, а не то толмача вызову — ох, и влетит тебе в копеечку!

— Адрес? О-о, ви-ви, — доперло, казалось, до секретаришки, чего еще требуется Вширлимырдьеву, подсунувшему под зад далеко не худшие из походного гардероба костюмы.

— «Вуаля». — Извлек адресок, неосмотрительно при этом продемонстрировав вроде не особо интересующимся, праздно шатающимся типам набитое дензнаками нутро портмоне.

Ну а таксер, тот впялился, якобы со знанием дела, в протянутую бумажку, силясь хоть что-то распознать в неясном мерцающем свете масляного фонаря, к тому же раскачиваемого пронзающими ветрами.

— Что?! — Наконец ямской разобрал иноземные шрифты. — Станция «Бульгонская»? Так это ж надо в караване идтить, с упреждающим конвоем. Вот чудила, чего ж тут со шваброю носишься — караван-то тю-тю. Да я тоже хорош, жду как баран, столько выгодных клиентов упустил… тьму, должно быть.

Рывком изъял у секретаришки обвисший саквояж, пошуровал во внутренностях основательней прежнего, подсунул под зад обнаруженную пару исподнего с зубной щеткой да помазком, давно уже лишенных компании шикарного несессера, и телесно шмякнулся на конфискованное добро, ароматно пшикнув на прощанье раздавленным тюбиком зубной пасты. Клавиатурка, повнимательней исследованная, но вновь забракованная, и в другой раз полетела на дно смятого кофришка.

— Без конвойного каравана — только по Дачному кольцу и то лишь отважцы вроде меня решаются. Так что жди завтрава, глядишь, свезу, коль о цене сговоримся. — Ямцкой таксер, припрятав заработанное простойное и неотработанный аванс, уговорив такого же «бесклиентного» бедолагу присмотреть за транспортом, припустил на поиски какого еще иноземного ротозея. Но ни то, чтобы клиентов совсем не случилось, да расхватали всех…

Секретаришка, порассудив о судьбе конфискованных пиджаков, решился-таки прибегнуть к помощи «транслатора»: необходимо ведь выяснить, почему погонщик лошади измял костюмы и что, собственно, собирается делать с зубной щеткой этот обладатель всего-то двух клыков, торчащих в противоположные стороны? Но «транслатор» в навязчивых попытках облапошить самых уж замухрышистых из приваливших загнипийцев, то и дело там да сям мельтешащий несезонными бриджами, когда нечаянно понадобился — перед глазами вертеться перестал, словно отлынивал от верного заработка.

— «Вера ис транслатор?» — после некоторых мытарств под сенью задубелого на морозе фартука, жестью болтавшегося на швабре, обратился взыскующий разъяснений турист к импозантной леди в меховой шубе до пят, которая, судя по наряду, то ли в оперу собралась, то ли на поход в оперу зарабатывала.

— Ишь, губешки раскатал — Верку ему подавай, транссексуал хренов! Хотя, если на бабульки раскрутишься, то можно устроить. Лопатничек у тебя мелькал вроде как прикидистый, солидный. А в торбе коверной что? Показывай, чем богат? Ну-ка, ну-ка. — Представительница некогда интригующего мира, а ныне — тривиально-ординарной профессии надломила пуще прежнего треснувшую клавиатурку и потрясла в воздухе.

— Должно, неможенные товар вытрясли. Чем, бедолага, пробавлялся? Золотишком? Порошочком ли?

— Что, созрел, голуба? Везет же тебе! Которого уж цепляешь! — Подлетели как мошки на конечный продукт человеческой жизнедеятельности несколько тоже некогда импозанток, причем одна, не смотря на старательно подведенные разномастными карандашами черты пронзительного лица, с грубыми губами и басистым голосом.

— Да вот клиентик на Верку запал. Ничего, говорит, не пожалею, а самого неможня чуть ни до нага вытрясла — порошку пригоршней пять да золотишко!

— Там за турникетом беспредел полный, никаких понятий!

— Федералы совсем распоясались!

— Ну порошку уж могли пропустить, ведь наоборот, туда трафик уходит, а здесь фарт привалил — оттуда.

— А чего ему Верка? Пускай прочих девушек разглядит, как следует! — в аккомпанемент басовитому голосу подмигнул всего лишь «транслатора» заказавшему секретаришке подведенный глаз. — Познакомимся, меня, между прочим, Бертой кличут, а не как раньше по-грубому — Бертольдом.

— Не-е, ты не подходишь: секстуристик тоже, похоже, трансик, но придерживается противоположной ориентации.

— Педогомолисбиян, что ли? Ну-у?! Все, девки, я пропала! А впаривали, мол, таких не бывает! Не бывает?! А вон перед глазами-то что?! Дождалась… Какие все-таки шикарные специалисты в Загнипии, глядите-ка, ни одного шва от подтяжки не видно.

А ну покажи грудь, дура, чего уставилась?! Скажите, пусть грудь продемонстрирует, мне же интересно! — обиженная на отсутствие взаимности забасила Берта.