Песнь об Альбигойском крестовом походе - [5]
Победы и ценой немыслимых потуг.
Засим Безье полег, как под косою луг,
Всех перебили, за незнаньем горших мук.
Кто в церкви скрылся, не ушел от франкских рук,
15 Алтарь не спас, ни крест, ни песнопений звук.
Не пощадила клир толпа лихих бандюг,
И никого из горожан и их подруг.
Прими их, Господи, в Своих спасенных круг!
Битв горших ни одна не знала из округ,
20 С тех пор, как подымал оружие сельджук.
В дома безьерцев ворвалась орда хапуг,
И ценностей там не один набрался тюк.
Почти что разъярил баронов этот трюк:
Ударами дубин они, как грязных сук,
25 Чтоб разместить коней, повыгнали ворюг,
С кем власть, тот всем указ! (сноска)
[22] Шваль со своим вождем задумала в тот час,
Добычи много взяв, обогатиться враз.
Но как увидели, что отнят их запас,
"Огня! Огня сюда!" - раздался дружный глас.
5 Всяк вынул факелы, что загодя припас,
Огонь объял Ситэ, и души страх потряс:
Весь город погорел, скажу вам без прикрас.
Так и Рауль Камбрейский34, повествует сказ,
Богатый город близ Дуэ спалил зараз
10 И мать, н'Алазаис, за пару гневных фраз
Едва ли не побил: мать сыну не указ!
Люд, чуя жар, бежал; а пламень все не гас,
Пожрав дома, дворцы, приятные для глаз,
Гоньон и гамбизон35, сталь шлемов и кирас,
15 Что в Шартре и в Руэ творили на заказ,
И множество одежд нарядных или ряс.
Собор, что мэтр Жервэ воздвиг, Господь не спас,
И стены треснули, и надвое каркас
Расколот был огнем.
III
[ОСАДА И ВЗЯТИЕ КАРКАССОНА]
[23] Сеньоры, не один огромный тюк с добром
Нормандцы с франками набрали в граде том,
До самой старости всяк жил бы богачом,
Когда б король отребья со своим жульем
5 Весь город не спалил и не пожег живьем
И старцев, и юнцов, и жен с детьми притом,
И клир, что мессу в храме пел, закрывшись в нем.
Оставшись на три дня в лугах, четвертым днем
Был крестоносный люд в путь наконец ведом
10 Равниной, торным, беспрепятственным путем,
И ветер знаменa взвивал своим крылом.
(вариант: Знамена развернув, трепомые ветрОм).
А в воскресенье, в час вечерни, над холмом
Предстал им Каркассон, где скорбью всяк гнетом
При вести, что в Безье был учинен разгром.
15 Виконт же со стены, в предчувствии дурном,
Взирал на армию, огромную числом.
Он на совет созвал своих людей потом,
Тех, кто искуснее других владел мечом,
И рек: "В седло, друзья! Рванемся напролом!
20 Четыреста бойцов из нас мы изберем,
Тех, кто владеет лучшим боевым конем,
Для вылазки, когда стемнеет все кругом.
И вражью рать на склонах вспять мы повернем36".
[24]
"Сеньоры, на коней! - виконт им говорит,
В доспехи облачась, берите меч и щит,
Ударим на врага, и будет он разбит!"
"Бог свят, - Пейре-Роже де Кабарет кричит,
5 Нам вылазка сейчас, поверьте, повредит:
Кто силы сбережет, тот город защитит.
Ведь утром враг, едва свой голод утолит,
Пойдет на штурм ко рвам, и будет перекрыт
Путь до воды, и смерть от жажды вам грозит.
10 Вот тут-то без препон сраженье закипит!"
На том сошлись все, кто умен и даровит,
И порешили: пусть снаружи стража бдит,
Вкруг неприступных стен, что крепче, чем гранит:
Сам император Карл37, могуч и знаменит,
15 Держал в осаде град, что посейчас стоит,
Семь лет и столько ж зим; когда ж, осадой сыт,
Решил, что этих стен вовек не покорит
Лишь тут смирился град, и был ему открыт.
И если жеста против правды не грешит,
Таким и был исход!
[25]
Был начеку виконт Безье ночь напролет;
Поднялся он, едва заполыхал восход38.
Поев, французы свой оставили оплот,
Вооружились все и двинулись вперед.
5 И каркассонцы снарядились в свой черед.
Ударов в сече той никто не перечтет,
И раненым, и тем, кто пал, потерян счет;
В обоих лагерях познали гнет невзгод
Зарублен этот, и от ран страдает тот.
10 Но натиск франков был силен, и дал он плод
Был пригород сожжен, а города народ
Тесним и окружен, и перекрыт подход
К течению реки, что прозывалась Од39.
И не один был установлен камнемет,
15 Чтоб днем и ночью бить в твердь башен и ворот.
Се, чудо из чудес Господь явил с высот:
Хотя со стен пустили арбалеты в ход,
И всяк на франков направлял разящий дрот,
Но половина стрел стремила в ров полет.
20 Я сам слыхал, и поручусь - молва не лжет:
Стервятников, ворон иль птиц иных пород
Над франкской армией не видели в тот год.
С нехваткой снеди вовсе не было забот,
Денье за тридцать штук хлебов - смешон расход!
25 Но франки, захватив из копей соль, в поход
Везли ее с собой, пуская в оборот,
Чтобы за счет нее восполнить недочет.
Но все ж в убытке всяк, не окупил доход
Издержек и затрат.
[26] То было в августе, как люди говорят,
Когда явилось войско под могучий град.
Сир Пейре д'Арагон привел туда отряд
В сто рыцарей, - на них не пожалел он трат40.
5 Обед в разгаре был: жаркое все едят.
Но побросали всё, завидев: гости мчат.
Навстречу поспешил всяк рыцарь и прелат;
Сир их приветствовал; гостям был всякий рад,
Привет рекли уста.
[27] Поставил у воды, где сень дерев густа,
Тулузский граф шатер, что прочим не чета.
Там гости из-за Пиренейского хребта41,
Что с королем пришли, нашли себе места.
5 Когда же свита наконец была сыта,
Гнедого оседлав коня, не взяв щита,
Король без войска въехал в города врата.
Поэма «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» (первая пол. XIII в.) — единственный памятник староокситанской литературы, объединивший в себе историческое повествование и эпос. Начатая около 1214 г. клириком Гильемом из Туделы, в 1228 г. поэма была продолжена анонимным поэтом, состоявшим в свите Раймона VII, последнего графа Тулузского. В 1208 г. Папа Иннокентий III призвал баронов и простолюдинов в крестовый поход против альбигойских еретиков, а в 1209 г. армия во главе с папским легатом Арно Амори вступила на цветущие земли юга Франции и принялась беспощадно разорять города и замки, уничтожая всех, кто оказывал сопротивление.
Главный труд византийского философа, богослова, историка, астронома и писателя Никифора Григоры (Νικηφόρος Γρηγοράς) включает 37 книг и охватывают период с 1204 по 1359 г. Наиболее подробно автор описывает исторических деятелей своего времени и события, свидетелем (а зачастую и участником) которых он был как лицо, приближенное к императорскому двору. Григора обнаруживает внушительную скрупулёзность, но стиль его помпезен и тенденциозен. Более чем пристальное внимание уделено религиозным вопросам и догматическим спорам. Три тома под одной обложкой. Перевод Р.
В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.
В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.
В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.
К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.
«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.