Песнь об Альбигойском крестовом походе - [4]
И прибыл - в час, когда был свод небесный ал
И полыхал рассвет.
[16]
И горожане все, кто молод и кто сед,
Кто жизнью умудрен, и кто в расцвете лет,
Толпой ему навстречу хлынули чуть свет.
Виконт сказал: "Сражаться храбро - мой завет,
5 Ведь подкрепление придет за мной след в след.
Я ж в Каркассон спешу, мне медлить смысла нет,
Там с нетерпеньем ждет моих вассалов цвет".
И прочь он ускакал, надеждою согрет;
Евреи24 же за ним уехали вослед;
10 Остались прочие скорбеть в преддверье бед.
Епископ же Безье25, за благость мной воспет,
Вернулся в город, и едва с коня сошед,
В главнейшей из церквей26 собрал большой совет,
В богатом храме, чьих святынь дороже нет.
15 Поход крестовый - вот речей его предмет;
Разгрома он просил не ждать себе во вред,
Где всяк, кто не убит, - ограблен и раздет...27
"Что отдадите - вам вернут, даю обет;
А на отказ один получите ответ:
20 Всяк на клинок смертельной стали будет вздет
Удел такой жесток!"
[17] Он пастве многие несчастия предрек,
Уладить миром спор молил людей, как мог,
Ведь лучше город сдать, он их предостерег,
Чем в сердце получить губительный клинок.
5 Но эти речи не пошли безьерцам впрок,
"Отрадней смерть в волнах, - всяк говорил в упрек,
Чем город сдать врагу за жизнь свою в залог".
И дали ни денье не уступить зарок,
Коль смену власти сей поступок бы повлек.
10 Им думалось, враги пришли на краткий срок,
Недели ж через две рассеются, даст Бог,
Ведь войско разрослось и вдоль, и поперек
Колонна в лье длиной, нет под нее дорог.
А город укреплен, нет места для тревог,
15 Стенами окружен, и ров его глубок,
Хоть месяц осаждай, не ступишь на порог.
Как мудрый Соломон царице Австра рек,
Плох замысел того, чей разум недалек.
Епископ увидал, что город пренебрег
20 Его советом, и война - тому итог.
Он, мула оседлав, пустился наутек,
И к франкам поскакал, чей путь к Безье пролег,
И кто поехал с ним - тот жизнь свою сберег,
А кто остался - тех настиг ужасный рок.
25 Епископ рассказал, как в споре изнемог,
Тщась жителям Безье преподнести урок,
Аббату из Сито и всем, чей род высок.
И те сочли, что люд Безье умом убог:
Их муки ждут и смерть, а им и невдомек,
30 Что их удел - геенна.
(*Их муки ждут: о них напишет пару строк
Хаецкая Елена. )
[18] И вот в день праздника Марии Магдалены
Аббат привел войска под городские стены
И вкруг Безье поставил лагерем военным,
Что осажденных устрашило несомненно:
5 Сам Менелай, когда Парис украл Елену,
Вовек не разбивал, явившись под Микены28,
Такого множества шатров из тканей ценных,
Как франки; среди всех один лишь граф Бриенна29
Из целой Франции не отбыл карантена.
10 А жителям Безье, то ясно совершенно,
Был дан дурной совет30...
Неделю напролет шли стычки беспрестанно.
Узнайте же, на что осмелились мужланы31,
Безумны, как киты, и столь же разъяренны32:
15 Из подлой ткани сделав белые знамена,
Помчались на врага, и всяк как оглашенный
Вопил и тряпкою махал одновременно,
Чтоб недругов вспугнуть, как птах в полях ячменных,
С утра, в начале дня.
[19] Король жулья, узрев, как враг бежит, тесня
Французских рыцарей, вопя и гомоня,
Христовых воинов увеча и казня,
Их сталкивают в ров, и на мосту - резня,
5 Свое отребье он созвал, врагов кляня,
И возопил: "Вперед! Сейчас пойдет грызня!"
Схватилась за дубье лихая солдатня,
То все оружье их, коль спросите меня;
Рубахи да штаны - бандитов вся броня.
10 Пятнадцать тысяч их; собой заполоня
Все рвы и подступы, и кирками звеня,
Крушили стены - не смолкала стукотня,
Ломали ворота, разбить их в щепы мня.
Страх горожан объял, сердца заледеня.
15 "К оружью!"- грянул клич, бойцов воспламеня,
Бой грянул; жизнь свою нимало не ценя,
На приступ франки шли, со стен врагов гоня.
Взяв жен и чад, бежали те, как от огня,
Укрылись в церкви все, в колокола звоня:
Ведь нет надежд иных!
[20] Безьерцы видели со стен врагов своих:
И как король жулья в атаку рвался, лих,
И как заполнил рвы поток бандитов злых,
И как пробили брешь в воротах городских,
5 И как, вооружась, французы шли на них,
И сердцем поняли, что им не быть в живых.
Укрылись в церкви все, от малых до больших;
А клир явился в облачениях таких,
Как если мертвецов собрались дорогих
10 Отпеть; и колокол звучал, пока не стих.
Удачен натиск был бандитов удалых:
Захватывать жилье рванулись орды их,
Ведь выбор был богат среди домов жилых
С полсотни было их на каждых пятерых.
15 Их не страшила смерть, как вам расскажет стих,
Всех встречных резали, и старцев, и младых,
Тащили все, жадны до ценностей любых.
Добычу сохранив, богаче всех других
Они бы стали, но разбойников самих
20 Лишили рыцари сокровищ нажитых,
Из жадных вырвав рук.
[21] Бароны Франции и ленов, что вокруг,
(*Решили захватить наш альбигойский Юг!!!)
Маркизы и князья33, и клирики сам-друг,
Решили меж собой, что долг Христовых слуг
Брать штурмом замки, что не взяли на испуг,
5 А весь их люд, познавший ереси недуг,
Вздеть на клинки - возиться с ними недосуг!
И будет устрашен тогда мятежный Юг,
И взяться не дерзнет никто за меч иль лук.
Так взят был Монреаль, Фанжо и край вокруг.
10 Иначе б не видать, - вам говорю не вдруг,
Поэма «Песнь о крестовом походе против альбигойцев» (первая пол. XIII в.) — единственный памятник староокситанской литературы, объединивший в себе историческое повествование и эпос. Начатая около 1214 г. клириком Гильемом из Туделы, в 1228 г. поэма была продолжена анонимным поэтом, состоявшим в свите Раймона VII, последнего графа Тулузского. В 1208 г. Папа Иннокентий III призвал баронов и простолюдинов в крестовый поход против альбигойских еретиков, а в 1209 г. армия во главе с папским легатом Арно Амори вступила на цветущие земли юга Франции и принялась беспощадно разорять города и замки, уничтожая всех, кто оказывал сопротивление.
Главный труд византийского философа, богослова, историка, астронома и писателя Никифора Григоры (Νικηφόρος Γρηγοράς) включает 37 книг и охватывают период с 1204 по 1359 г. Наиболее подробно автор описывает исторических деятелей своего времени и события, свидетелем (а зачастую и участником) которых он был как лицо, приближенное к императорскому двору. Григора обнаруживает внушительную скрупулёзность, но стиль его помпезен и тенденциозен. Более чем пристальное внимание уделено религиозным вопросам и догматическим спорам. Три тома под одной обложкой. Перевод Р.
В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.
В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.
В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.
К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.
«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.