Папство и Русь в X–XV веках - [86]
Не раз обращался Базельский собор и к вопросу об унии церквей. В октябре 1431 г. собор предложил папе написать польскому королю Ягайло и литовскому великому князю Свидригайло, «чтобы они способствовали приведению русских к унии и отправили бы (послов, — Б.Р.) на собор».[590] Неизвестно, писал ли папа на восток, но непосредственные сношения собора с литовским князем завязались довольно активно и продолжались до 1435 г., когда после своего военного поражения 1 сентября в битве с войсками Сигизмунда Кейстутовича у реки Свенты Свидригайло потерял авторитет в глазах собора.[591]
Переписка между Базелем и Вильно неоспоримо доказывает, что идея унии получила известную поддержку в части феодальной (боярской) знати на Литве. Так, в письме Свидригайла Базельскому собору от 14 июля 1433 г. говорится, что он, Свидригайло, всеми средствами убеждения воздействует на «князей, воевод и знатных русских» (principes, duces et seniores Ruthenorum), чтобы склонить их к унии с римской церковью и чтобы они отправили своих послов на собор.[592] Сохранилось и другое письмо от 22 марта 1433 г., в котором к Базельскому собору по тому же поводу обращаются сторонники Свидригайлы, именующие себя «князьями, знатными, боярами, военными, городскими (людьми, — Б.Р.) и горожанами русских земель» (principes, nobiles, boiari, militares, civitates et oppidani terrarum Russiae).[593] Несмотря на упоминание о «городских людях» и «горожанах», среди подписей нет представителей действительно городского населения, все подписи сделаны знатными — боярами и воеводами, связанными с правящими кругами. Нет и подписей духовенства.[594]
Однако в 1434 г. русский митрополит Герасим, поставленный в предшествующем году константинопольским патриархом и вернувшийся в Смоленск (до поставления он был здесь епископом),[595] поддержал инициативу Свидригайлы и отправил посольство к папе Евгению IV, которое заверило его в готовности Герасима заключить унию.
Папа ответил письмом 20 октября 1434 г.,[596] потребовав созыва местного собора православного русско-литовского духовенства, который принял бы формальное решение об унии, после чего предлагал оформить ее в Риме. Отвечал ли митрополит папе, неизвестно. Вскоре Герасим, обвиненный в поддержке врагов Свидригайлы, был арестован и предан сожжению. На этом оборвались, очевидно, переговоры об унии с представителями русско-литовского духовенства.[597]
Однако этот вопрос не выходил из круга внимания Базельского собора. Председатель собора папский кардинал Джулиано Чезарини выступил в июле 1434 г. с большой речью на эту тему, закончив ее призывом преодолеть разногласия и добиться заключения унии.[598] О том же пишет и папа Евгений IV в послании собору от 20 октября того же года.[599]
Затем в течение трех лет шли переговоры между Базелем и Римом с одной стороны и Константинополем с другой о подготовке совместного собора с участием как латинского, так и греческого духовенства.[600] После долгих споров по ряду вопросов, в частности и по вопросу о месте, в котором собрался бы такой совместный собор, было достигнуто предварительное согласование различных точек зрения.
Собор открылся 8 января 1438 г. в городе Ферраре, а с 26 февраля следующего года он продолжил свою деятельность во Флоренции, куда был перенесен под предлогом эпидемии чумы, разразившейся в Ферраре. На этом соборе обсуждалась и, как казалось, была решена стародавняя проблема католической церкви, которую без преувеличения можно считать важнейшей в политике папства на протяжении столетий, — «соединение» восточной и западной церквей. Не в первый раз церковный собор утверждал унию. Она была провозглашена уже на I Лионском соборе в 1245 г. и на II Лионском соборе в 1274 г. Известно, сколь призрачными и бесплодными оказались эти решения. Но и на этот раз «уния» не стала более жизненной.
На феррарско-флорентийском соборе вопрос о соединении церквей занял центральное место. Предложенная правящими византийскими кругами, во главе с императором Иоанном VIII Палеологом, уния с Римом была ценой, за которую Византия надеялась получить военную помощь Запада против турок-османов, фактически уже подступивших к самой столице Империи. Император был уже данником турецкого султана и видел перед собой неминуемую угрозу окончательной гибели Империи.
После долгих предварительных переговоров, которые с лета 1434 г. уполномоченные императора вели с заседавшим в это время Базельским собором, Иоанн VIII, отчаявшись найти спасение иным путем, решил пойти на унию с католической церковью. Выехав в 1437 г. из Константинополя, император отправился, однако, не на Базельский собор, а к папе Евгению IV, который вел с собором серьезную борьбу. Летом 1437 г. собор предложил папе явиться в Базель на суд по ряду предъявленных ему обвинений. В ответ папа опубликовал буллу о переносе собора в Феррару, где он рассчитывал стать хозяином положения, тем более, что в перспективе имелся такой шанс, как уния с греками.
Этой сложной обстановкой и воспользовался император, решившийся пойти на унию, но стремившийся добиться за это от папства возможно больших уступок. Было очевидно, что позиции Евгения IV слабее, чем у Базельского собора, что папа более заинтересован в достижении соглашения, и потому от него можно было ждать большего.
