Панкомат - [19]

— Но если отступать, ничего не получится, — сказал я.

— Тебе надо было идти в преподаватели, — заметила Вика дурацким тоном.

— Заткнись, — ответил я.

— Я знаю, — ответил Петр, — нужно не сомневаться и идти вперед. В любом случае, фюрер из меня не выйдет.

— Ты уверен?

— Разве для этого есть предпосылки?

— Значит, фюрер тебе чем-то интересен?

— Он был оголтелым. Этому можно поучиться. Если тебе не поверит толпа, то что же дальше?

— Дальше — лишь деньги.

— Сначала нужно верить в тот образ, который ты создал для себя самого.

— Разве это не естественно?

— Конечно, всегда нужно отдавать отчет своей вере.

— На бога надейся, а сам не плошай, — уточнил Зе.

— Чисто бог, — вставил Зе.

— Ч-черти, давайте выпьем! — гаркнул Демьян.

— Вот, точно, — согласился Петр, — а то мы чего-то заговорились.

— И мне налей, — простонала Вика.

Потом Зе с Демьяном сбегали за пузырем. Это был лютый, жесткий самогон, который гнали в соседней общаге. При его открытии из под пробки шел легкий дымок — это был дух. Было очевидно, что этот дух в корне противоположен духу вина. Он зол, правдив, а также — бородат, как все исконно русское.

Все то время, пока они бегали за бухлом, мы с Викой смотрели друг другу в глаза, не смея произнести ни слова.

Глава 4

В сети по большому счету нет ничего особенного. Какой к черту адреналин, когда ты видишь только квадратные интерфейсы. Помочь возбудиться может только воображение. Мой крекер полон эпатажа. Я частенько помышлял послать одной из жертв панель управления моей взломочной машины. Но до дела не доходило. Теперь же все переделано, и всем, кто смотрит за процессом, очень хочется порулить. Мы сидим на узле связи поселка N., водка на столе, у меня — джин-тоник. На экране наблюдается руль, правый поворот. Который Enter, а левый — браузер. Здесь же — спидометр, аккумулятор, масло.

— Много масла-то? — спрашивает Петр.

— Дохуя, — подтверждаю я.

— А что такое тахометр?

— Трафик.

Лучшие кнопки: Петр, сделать Петра, Черный Петр, Адски злой Петр. Это чтоб не мучится вручную. По дороге к цели, то есть заодно, я заглядываю к одному кубанскому писателю и меняю ему index.html.

Лох-сайт мастера правой руки Ртова.

Заходите на мой лоходром.

Ешьте мое говно.

Я — член союза писателей.

Вход здесь.

Может быть, мне это не надо, и я не злодей. Но у Петра тут свои собственные виды. Возможно, он ждал своего часа слишком долго….

— А-а-а-а, — комментирует он.

— Не волнуйся, — отвечаю я, — такие ресурсы посещаются один раз в два дня.

— Ну и что.

— Ладно. В конце концов, разминка.

— Да.

— Дай сигарету.

— Тебе прикурить?

— Да ладно, я сам прикурю.

Я очень хорошо знаю слово «мы», которое особенно хорошо было озвучено в русском роке. Тогда всем почему-то казалось, что революция — это здесь и сейчас, и она — это именно та байда, которая навязывалась сверху, и после которого был пик вселенского воровства.

Мы.

Очень хочется в это верить. Но, еще важнее, это те моменты, когда так все таки можно сказать.

Мы.

Ведь «мы» — это прерогатива юности. Потом остаются лишь те, кто выжил. А те, кто не выжил, опускаются на дно семейных кухонь, и там уже нет ничего интересного. Человек уходит в ночь газовых плит. И газ горит там не синим цветком, а желтым огоньком книжки по коммунальным расходам.

Рядом с входом — кнопка с совершенно розовой свиной прямо-таки задницей. Идем дальше. Нужные файлы качаются «флэшгетом», я их подправлю — и назад. А пока — Черный Петр рэп-группе «Анна Австрийская». Вместо «Мир вам» — «Хуй вам». Что же еще? Трафик слабый. Костя особенно волнуется — он ведь не просто непонятно зачем пишущийся хулиган, на нем зиждется весь местный антиглобализм. Антистроительство всяких проводов, заводов. Да и зеленые, кажется, прицепной вагон к нему.

— Президента всемирной еды в наше время еще не существует. Жаль. Так. Будем портить сайт города?

— Слишком крупно и заметно, — возражает Петр.

— Согласен.

Прописываюсь в реестр виндов колбасного завода.

— Хорошая колбаса, пацаны?

— В смысле?

— В смысле, есть ли там мясо?

— Местами.

Черный Петр.

Я понимаю, что это — меньше, чем укусы комара. Для меня это вообще ничего не значит, потому что я покорял если и не Эвересты, то уж Эльбрусы — это точно. Троянские кони общедоступны. Избранные кони ездят по избранному, но и они не везде пролазят. Но все же главное — это воображение. Почему бы не повесить Rambler?

Банки — это всегда.

Но не всем удается благополучно смотаться.

— Масло-то убавляется, — говорить Петр.

— Надо долить.

— Надо выпить, — говорит Костя.

— Боишься? — спрашиваю.

— Да так.

— Да ладно, я тоже боюсь.

— Ты это, ты не сильно старайся. Не пойдет, и хуй с ним.

— А я так и думаю. Просто я делаю обновление для их версии 1С.

— Глюков не избежать?

— Еще каких.

Я представляю себе мучения муниципальных бухгалтеров, и пот последующих работ системотехников. Исправят? Конечно. Этим все и заканчивается. И никто никому ничего не доказал. Мы просто повеселились, покрутив интерактивный руль. Никто даже искать не станет, откуда все это делалось. Я сделаю все как следует.

Местное пиво отдает ржавчиной цистерны. Завод основан в 19 веке. А может, в 18-м. Или раньше, чем город. Почему его все любят, этот город? За колбасу, в которой полно крахмала.