Панкомат - [17]
Вика — пиявка. В ней вообще ничего хорошего нет. Весь внешний шарм она взяла у меня, я раньше сажал ее перед собой как ученицу и говорил:
— Вика, это белое.
— Вика, это черное.
Это — стиль. Это — не стиль. Так надо делать. Так — не надо…. Говорить словами модного журнала лучше, чем озвучивать фрикативное «г», хотя разницы, в принципе, нет. Была бы начинка. Чтобы быть кем-то, нужно себя сочинить. Также нужно работать, чтобы, в конце концов, не встать на путь возвращения к обезьяне, который потом озвучится атрофированием мозгов в старости.
Но мы давно не вместе, и она вернулась в свое логово, в свое перманентное эго и там самоутвердилась.
Это был процесс выброса нечистот. Каждую секунду.
Но я кричал! Я защищался. Если б только она была мне безразлична. Видно, костер был слишком большим, и я ничем не мог его залить.
Я включал все рубильники.
Всего одно слово…. Конечно, это слово должен был сказать я, но я не говорил. Но это походило на изрядную самоуверенность. Что, если это слово скажет она? Ведь это уже не детонатор. Все уже давно взорвалось и вылилось. Это было нагноение вокруг раны, которую нужно было хоть чем-то смазать.
— А вы проводили акции? — спросил Костя.
— Да, — ответил я, — я и сейчас контактирую с европейским союзом антиглобалистов. Правда, в данный момент я предпочитаю не выходить в эфир. В любой организации есть свои информаторы. Мне иногда кажется, что все организации сформированы в одной центре. И все, и вся контролируется из одного места. Конечно, это не так. Миром правит капитал. Ни больше, ни меньше.
— Нам как раз нужны такие люди.
— Да.
— Хули говорить! — воскликнуть Демьян. — Я вообще считаю, что Садам Хусейн — друг молодежи.
— Темнота — друг молодежи, — уточнил Юрий.
— И темнота тоже….
Вообще, я всегда знал, что в таких делах очень много демагогии. Ее гораздо больше, нежели смысла. Другое дело — мир прагматики и денег. Мы здесь, мы вместе лишь потому, что о нас никто не знает. Любой толстый карман разобьет нашу кучку одним щелчком.
Но волновало меня вовсе не это.
И ведь не зря мне раньше говорили, указывая — посмотри, она же крокодил.
Внешне можно крокодилом не быть. Но глаза выдают. Там, в этих кусках желатина…
Я мог оправдать себя тем, что некоторые великие художники воспевали уродство. Но к чему приводит самоудушение?
Потом, после антиглобалистического вечера, мы шли допивать к Демьяну. Я, Петр и Юрий. Демьян двигался в обнимку с Викой. Это было понятно, что она делала все мне назло, но я молчал.
По дороге остановились у телефона. Юрий набрал номер и позвонил. Я стоял рядом и слушал:
_ Алло, алло, — плаксиво ответила женщина.
— Алла, — еще раз, — алло.
Еще более плаксиво.
— Алло же.
— Я вас слушаю.
— И я вас слушаю, — сказал Юрий.
— Не поняла.
— А мне Володю.
— Володю? Ах да, сейчас.
Она пошла звать Володю.
— Да, — сказал Володя.
— Хуй на! — провозгласил Юрий громко и хрипло. — Ты меня узнал?
— ……
— Это я! Я слежу за тобой. Каждый твой шаг контролируется. Трепещи! Не слышу, как ты трепещешь.
— Что ты хочешь? — спросил Володя с запинкой.
— Я - Петр! Я хочу только тебя. Сейчас я еще не приду, но скоро ты меня увидишь. Я выну твое сердце.
— Пошел ты, слышишь! — Володя посылает, но голос еще более теряется.
— Тебе пиздец, — говорит Юрий, наконец, тоном учителя жизни, — помни это.
… У Демьяна все садятся на ковер, пиво льется, водка льется, Вика мозолит мне глаза. Она приехала сюда, чтобы мирится, так она сказала. Однако, если нормальный человек хочет мира, он сам об этом говорит. Вика же на нормальное не способна, и ничего хорошего от нее ждать нельзя. В моей новой толпе тема женщины часто обсуждается, и все здесь стройно и аналитически, со стрелочками блок-схемы, с причинами и следствиями.
Бог был мужик.
Сидел он курил (непременно курил). Ибо без курения жизни быть не может. Курение — составляющее креатива.
Бог + сигарета = вселенная.
Тоскуя и куря, бог мог сделать с собой, что хотел. Создал бактерии. Да хрена толку от бактерии. Создал жучье. Ползет жучье, гадит, растит слои перегноя. Наконец, создан перегной. Только для кого перегной? Для самого себя, что ли. Понятное дело, что для прочих тварей. Очевидно, что время от времени бог сам становился кем-то из тварей, чтобы шкурой пронять экзистенс. Видно, сразу понял, что это тупо относительно низшего уровня. Про промежуточные модели человека ничего не известно.
Сведения: гекатонхейры. Было много рук, но мало ума. От тупости ломали горы.
Проточеловек: говорят, непошедший в серию Мэн на конвейер все же попал. Отличается скрытностью, наивностью, внутри — неподдельной жестокостью. Внешне привлекателен. То есть, он очень часто пытается привлечь детей, и все такое. Думают, что это — тип маньяка. Но нет — это тоже сбой в матрице, типа выпуска до 1995 года таких машин, как «ЗАЗ-968» «сороковка» и «Иж Москвич 412». Впрочем, и нынешний выпуск «Ваз 07, 08, и т. д. не особо разнится с идеей протосущества.
Моночеловек. Одна из базовых моделей.
Стереочеловек. Идет партиями поменьше, так как бизнес-класс, что не очень понятно в контексте культуры потребления.
Квадро же — дело избирательное.
Ну вот, дошли и до женщины.
Бесконечность можно выразить в плоскости, или в виде фигуры во множестве измерений, но, когда вы смотрите в небо, эта система не очевидна — нужно приложить усилия или задействовать внутреннего демона. Но если он молчит, можно воспользоваться чужим. Все открытия сделаны давно, и кажется, все новое может возникнуть лишь в виртуальном мире, переложенным на плечи визуальных эффектов. Каким древние видели мир? А кто-то считает, что жизнь циркулирует, и более того, физика плавно перетекает в метафизику. Можно сказать, что вы начинали свой путь от одноклеточной водоросли, чей миг был короток — в поисках магического сахара, она давно стала частью биологической массы.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.