Окно в сад - [9]

Шрифт
Интервал

Наклонившись к плечу Ильи, заговорила:

— Представьте, мне кажется, что мы на капитанском мостике. А вокруг — море. Почему-то желтое. Не все ли равно — почему. И мы плывем. Лес — это берег. Вы слышите?

Да, он слышал. И не только слышал, но и понимал каждое ее слово. Понимал и ее настроение. Не отрывая взгляда от бегущей навстречу пшеницы, он кивнул. Нет, он не считал ее болтливой или глупой. Он тоже умел выдумывать и, пожалуй, не хуже ее. Разве сама эта девушка, которая стояла рядом, не была прежде создана в его мозгу? Он ждал ее — и вот она явилась.

Круг за кругом шел комбайн. Время от времени из непроглядной черноты ночи возникали ярко-белые глаза автомашины. Она подходила, забирала зерно из лотка комбайна и отходила вперевалку, отяжелевшая и неторопливая. И снова Катя и Илья оставались вдвоем среди темных полей, которые казались бескрайними.

Она взглянула на часики. С начала работы прошло не более двух часов, а ей казалось, что она здесь уже очень давно. Становилось холодно. Хотелось спать. Катя примолкла, задумалась.

И вдруг комбайн резко качнуло в сторону, послышался скрежет и хруст. Машина задрожала крупной, лихорадочной дрожью. Илья нажал педаль тормоза, но поздно. Катя поняла, что там внизу что-то сломалось. Еще вхолостую работал мотор, но этот пустой шум казался стоном. Илья спустился вниз, присел на корточки возле ножа, разглядывая что-то. Катя тоже спустилась на землю, подошла к нему.

— Что случилось?

Он не ответил. Да и нужно ли было отвечать? Правое крыло жатки упиралось в крепкий сосновый пень. Было сломано пять пальцев, несколько сегментов ножа, сорвана его головка, порвана цепь. Илья вернулся на мостик и выключил мотор. Теперь, когда стало тихо, было слышно, как шелестит листьями близкий лес, как далеко на дороге шумит автомашина.

Илья стоял и курил. Курил жадно, глубоко вдыхая дым.

— Что делать? — спросила Катя.

Этот человек, который несколько минут назад был таким приветливым и даже близким, теперь вдруг стал чужим, молчаливым.

— Что ж делать? — опять спросила она.

— Ремонтировать будем, — ответил Илья. — Ремонтировать.

«Вот и конец моему очерку», — подумала Катя. От этой мысли хотелось плакать.

На краю поля заморгала фарами автомашина. Илья поднял переноску, помахал ею. Машина подошла к комбайну. Шофер был городской, пожилой мужчина с рыжеватыми усами, в китайской меховой куртке с застежками-молниями. Илья стал уговаривать его съездить на центральную усадьбу, найти механика и получить на складе запасные детали.

— Ты пойми, — говорил негромко Илья. — Пока ты ездишь, я тут сколько проверну! Все подготовлю и цепь склепать успею. К рассвету бы закончили.

Катя понимала, что ему хочется до приезда сменщика вернуть комбайн в строй. Но шофер тупо смотрел куда-то в сторону.

— Мое дело — зерно.

— Ты пойми, раз такой случай.

— Куда я поеду? Я и не знаю никого. Да и кто мне даст… Ночь ведь. Коли бы еще днем.

Ему, должно быть, очень хотелось уехать домой, провести остаток ночи в теплой постели.

— Пишите записку механику. Я поеду, — неожиданно для самой себя сказала Катя.

Илья оглянулся.

— Хорошо.

Он вырвал из засаленного блокнота листок, написал что-то, посоветовал:

— Вы напрямик, через лога. Километров пять срежете.

И вот Катя мчится лесом, корявой, разбитой дорогой. Дребезжит, бьется, словно в судорогах, пустая машина. С разлету нахлестывают по ветровому стеклу низкие ветви берез. Светящаяся стрелка спидометра дергается где-то около тридцати. Шофер зол, оттого по-злому летит машина. Дорога петляет. Кате кажется, что вот-вот машина опрокинется, со скрежетом и треском рухнет в ночную тьму.

Мелькнули темные дома какого-то села. В свете фар вспыхнули и исчезли белые платья девчат. Собаки с диким лаем увязались за машиной, но задохнулись в непосильном беге, оторвались.

Машина мчалась навстречу восходящей апельсиново-желтой луне. Наконец, показалась центральная усадьба. У въезда лохматые, как будто обросшие синими волосами кедры, за ними сквер, цветы на клумбах. В опрокинутом конусе света парень. В петлице пиджака белая астра. Шофер затормозил. Катя высунулась из кабинки, крикнула во тьму:

— Товарищ, где живет механик?

— А вам зачем?

— Комбайн поломался. Мы за деталями.

Парень вскочил на крыло машины, на ходу указывал: направо, налево. У большого дома с наглухо закрытыми ставнями сказал:

— Здесь.

И успокоил Катю:

— Ты смелее. Собаки у них нет.

Внутри крытого двора парень осветил путь электрическим фонариком. Пока шли к крыльцу, успел спросить:

— Ты откуда такая?

— Какая?

— Не знаю. В общем, таких у нас не было.

Катя постучала в дверь.

— Не умеешь ты, — сказал парень. — Дай-ка я.

Он постучал так, что в сенях что-то упало и покатилось по полу. На крыльцо вышла женщина и неожиданно спокойно спросила:

— Ты что, Петька, сдурел? Дом того и гляди разломаешь.

— Михаила Тимофеича нам.

— Занемог он, с утра не подымается.

Женщина хотела закрыть дверь, но Петька придерживает ее ногой.

— Комбайн встал. Авария!

— Завтра.

— Нельзя завтра, — сказала Катя.

А сама подумала: «Ну, нет. Все равно добьюсь. Что значит — занемог?» Она представила себе поле, темный, притихший комбайн. Он тоже занемог.


Еще от автора Леонид Андреевич Гартунг
На исходе зимы

В книгу пошли повесть «На исходе зимы» и рассказы: «Как я был дефективным», «„Бесприданница“» и «Свидание».


Пoрог

В центре повести Леонида Гартунга «Порог» — молодая учительница Тоня Найденова, начинающая свою трудовую жизнь в сибирском селе.


Блестящий лектор

Опубликовано в краеведческом альманахе «Томская старина» № 2 (4) 1992 г.


Алеша, Алексей…

Леонид Гартунг, если можно так сказать, писатель-однолюб. Он пишет преимущественно о сельской интеллигенции, а потому часто пользуется подробностями своей собственной жизни.В повести «Алеша, Алексей…», пожалуй, его лучшей повести, Гартунг неожиданно вышел за рамки излюбленной тематики и в то же время своеобразно ее продолжил. Нравственное становление подростка, в годы Великой Отечественной войны попавшего в большой сибирский город, это — взволнованная исповедь, это — повествование о времени и о себе.


Повести и рассказы

Член Союза писателей СССР Леонид Гартунг много лет проработал учителем в средней школе. Герои его произведений — представители сельской интеллигенции (учителя, врачи, работники библиотек) и школьники. Автора глубоко волнуют вопросы морали, педагогической этики, проблемы народного образования и просвещения.


Был такой случай…

Книги прозаика Л. А. Гартунга хорошо известны томичам. Педагог по профессии и по призванию, основой своих произведений он выбрал тему становления характера подростка, отношение юности к проблемам взрослых и участие в решении этих проблем. Этому посвящена и настоящая книга, выход которой приурочен к семидесятилетию писателя.В нее включены две повести для подростков. Герой первой из них, Федя, помогает милиции разоблачить банду преступников, вскрывающих контейнеры на железной дороге. Вторая повесть — о детях, рано повзрослевших в годы Великой Отечественной войны.


Рекомендуем почитать
На бегу

Маленькие, трогательные истории, наполненные светом, теплом и легкой грустью. Они разбудят память о твоем бессмертии, заставят достать крылья из старого сундука, стряхнуть с них пыль и взмыть навстречу свежему ветру, счастью и мечтам.


Катастрофа. Спектакль

Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».


Сборник памяти

Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.


Восемь рассказов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Обручальные кольца (рассказы)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Благие дела

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.