Охотники за барсами - [25]
«Только бы не показать виду, как опасен барс... только бы...» — думал Петренко, идя прямо на зверя и на ходу снимая с себя брезентовый плащ. И странное дело, с каждым шагом он делался спокойнее. Барс с грозным басистым рычанием пятился в угол перед уверенно идущим на него человеком.
И опять зверь оказался ослепленным наброшенным на голову плащом и напуган внезапной тяжестью человека. Через минуту он был уже крепко связан подбежавшими людьми. Все обошлось благополучно.
Повалив забор, толпа хлынула во двор.
За воротами раздался гудок автомашины. Это приехали сотрудники зоопарка.
Дневник зверолова
С большим трудом удалось нанять для отлова охотника-камчадала Пиотровича, тугого на разговоры, мрачного и всем недовольного. Коренастый, с лицом, заросшим волосами чуть ли не до глаз, при разговоре он всегда смотрел в сторону. Весь его вид не внушал к нему доверия, однако только он согласился на отлов, но так, словно сделал мне огромное одолжение. Приличный заработок его, казалось, не интересовал вовсе. Он согласился поехать со мной на его собственной шлюпке до лежбища сивучей и провести там отлов. Но его шлюпка находилась в бухте Бичевник с двумя товарищами. Они по договору вели там отстрел медведей. Нигде в мире нет такого количества медведей, как на Камчатке.
После беготни по порту от одного капитана до другого, упрашиваний, обещаний мы поздно вечером погрузились с Пиотровичем на сейнер «Айвачи». Капитан согласился по пути вдоль берегов Камчатки зайти в бухту Бичевник и высадить нас там. Судно шло дальше за рыбой.
Какое это было блаженство после недельной сутолоки, беготни и хлопот улечься в спальный мешок в пустом трюме и слышать, как снялись с якоря и поплыли! Трудное дело начато, все неприятности позади. Я уснул как мертвый, не чувствуя ни качки, ни грохота океана за тонкой стенкой бока сейнера.
Ночь пролетела незаметно. Утром нас разбудил матрос, посланный капитаном. Судно стояло на якоре в сплошном тумане. Недалеко шумели волны прибоя о камни берега. Частые туманы здесь происходят от соприкосновения холодных вод севера с теплым воздухом летних ветров с юга.
Спустили шлюпку, и Пиотрович с тремя матросами поехали на этот шум выяснить, Бичевник это или другая бухта. Их долго не было. Капитан и штурман ворчали, то и дело давая гудки, чтобы шлюпка могла найти судно. Я нервничал. Но приходилось ждать.
Наконец раздались удары весел в тумане, и вскоре появилась шлюпка. Оказалось, что бухта не та. Бичевник дальше...
Медленным ходом судно поплыло вдоль берега в тумане, ориентируясь на шум прибоя. Прошло более часа. Туман начал быстро рассеиваться. Он вскоре остался только около самой поверхности воды, и ветром его погнало полосами. Между ними стали видны прибрежные камни. «Айвачи» понесся полным ходом. Низкий берег был совершенно пустынным. Только чайки кружили над прибоем, и крики их долетали до нас. Я опустил бинокль и пошел в трюм укладывать вещи.
Вскоре вошли в бухту Бичевник. В ней на якоре стоял катер. Сразу же от него отвалила моторка и подошла к нам. Расспросы, приветствия — и вот мы уже грузимся в шлюпку со всем имуществом. Но она пляшет на волнах, как горячий конь, готовая вот-вот перевернуться.
Замирая от мысли, что все имущество пойдет ко дну, я сижу, чуть дыша, вцепившись руками в скамейку. Но матросы как ни в чем не бывало быстро укладывают на дно наши вещи, садятся за весла с шутками и смехом. Шлепая носом по волнам, утлое суденышко пошло к берегу.
В небольшом заливчике нас выгрузили, и матросы уехали, пожелав нам удачи. «Айвачи» ушел, а следом вышел из бухты и военный катер. Мы остались одни. Но где же товарищи Пиотровича?
Но это нисколько не волновало моего спутника. Молча он развел костер около наших вещей. Согрел чаю, а из яичного порошка изжарил яичницу. Только тогда он произнес первые слова, с тех пор как мы остались с ним одни:
— Садись, товарищ Жадан, чаевать, однако, будем.
— А где же твои товарищи и шлюпка?
— Кто его знает... — последовал ответ, и опять надолго воцарилось молчание.
Наконец Пиотрович взял мой бинокль, взобрался на камень и не торопясь начал осматривать берег бухты. Я стоял и с тревогой ждал, пока он не поманил меня пальцем. Подавая бинокль, он сказал:
— Гляди, якорь их, куда поперли!
Далеко от нас, за бухтой, в открытом океане в бинокль была видна черная точка — шлюпка. Она с трудом шла вдоль берега против ветра.
Товарищи Пиотровича уехали из бухты еще рано утром, до прихода сейнера «Айвачи».
— Что же теперь будем делать, Пиотрович?
— Ничаво, обождем. Они завтра оборотятся, малость не поспели захватить их... Однако, медведей где-то проследили.
Я сел на камень. Тревожные мысли полезли в голову: вдруг опоздаем к окоту сивучей? А мой спутник между тем старательно осматривал в бинокль каждый камень на той стороне бухты.
