Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - [56]

Другие государства нередко используют в качестве шпионов торговцев, но спартанский торговец привлечет больше внимания, чем самый неосторожный шпион. Спарте практически нечем торговать. В этом самодостаточном государстве развито лишь сельское хозяйство, вместо денег используются ни на что не годные железные прутья, а любой уважающий себя спартиат скорее расстанется с жизнью, чем запятнает себя торгашеством. При этом жадность и склонность к коррупции считаются тайными пороками Спарты, и Мегист, внедряясь в афинское общество, сознательно стремился соответствовать этому стереотипу.

— Послушай, Арасп, — сказал тут Кир, — но ведь благодаря такому общему мнению ты мог бы оказать мне большую услугу… <…> …если бы ты согласился прикинуться перебежчиком и в таком виде явиться к нашим врагам, они, я думаю, совершенно поверили бы тебе. <…> …ты мог бы вернуться к нам, разузнав все о врагах. Я думаю, что, поверив тебе, они сделали бы тебя участником всех своих бесед и замыслов, так что от тебя ничего бы не укрылось из того, что нам важно знать.

Ксенофонт. «Киропедия», 6.1.38–40[90]

Теперь, изучая свитки, Мегист испытывает одновременно восторг и настоящее потрясение. Столько людей, такой огромный флот и так много золота! Просмотрев статьи бюджета, он обращает внимание на большие суммы, потраченные на подкуп сицилийских политиков. Тут же — донесения от афинских шпионов о состоянии городских стен Сиракуз и подробные описания ключевых портов острова. Выходит, афиняне всерьез взялись за свою безумную затею!

НИКИЙ И ЛАМАХ

Никию в ту пору шел шестой десяток. Представитель аристократического рода, он был единомышленником Перикла, который способствовал его возвышению. Сторонники демократии с радостью голосовали за аристократов, если те использовали свое богатство и влияние на благо государства.

Никий принимал участие в организации множества общественных мероприятий и финансово поддерживал как минимум одного драматурга, участвовавшего в дионисийских состязаниях.

Никия любили простые солдаты: как военачальник он был крайне осторожен и предпочитал не рисковать их жизнями, если хоть немного сомневался в исходе сражения. В относительно спокойный период перемирия Никий активно участвовал в политике и вел переговоры со спартанцами, стараясь не допустить возобновления военных действий.

Главным оппонентом Никия был Алкивиад, надеявшийся получить от войны личную выгоду. Именно Алкивиаду принадлежал дерзкий план вторжения на Сицилию, против которого выступал Никий. Как демонстрирует вышеописанный инцидент, даже в «мирное» время плелись многочисленные интриги, как внешнеполитические, так и внутренние.

Ламах был союзником Никия. Он был небогат, что не помешало афинянам избрать его одним из военачальников.

Это хорошие новости. Мегист просматривает свиток за свитком, фиксируя в натренированной памяти целые ряды чисел. Плохие новости в том, что у Афин достаточно воинов и ресурсов, чтобы воевать на два фронта, по крайней мере, какое-то время. Мегист вновь бросает взгляд на коротышку, который пьет уже третью чашу вина.

— А вдруг эти свитки поддельные?

— Проверяй сам, — хмуро отвечает чиновник. — Уверен, у тебя есть и другие источники.

Его догадка верна, и на самом деле Мегист не сомневается, что свитки подлинные. Записи делали разные люди, судя по возрасту чернил и папируса — на протяжении многих лет. Последняя посвящена отправке отряда кораблей к берегам Фракии (агенты Мегиста донесли ему об этом сегодня утром).

Нацарапывая самые важные детали на восковой табличке, шпион принимает непростое решение. Он вернется в свою комнату и запишет все, что запомнил. Утром он пойдет к знакомому меняле и отдаст ему оставшиеся серебряные монеты, чтобы тот вернул их Спартанскому государству. После этого он поспешит в Спарту, чтобы лично сообщить властям добытую информацию. Мегист выполнил свою миссию одним махом — так много значат эти сведения.

Шпион задумчиво смотрит на презренного коротышку, без которого у него ничего бы не вышло. Мегист — профессиональный убийца, и под пряжкой пояса у него спрятан кривой кинжал. Но нет. Чиновник еще должен вернуть эти документы туда, откуда он их взял, иначе афиняне поймут, что их планы раскрыты. Мегист хорошо заплатил чиновнику, и едва ли тот сболтнет лишнего, рискуя и деньгами, и жизнью. Пусть живет.

Мегист выбегает из комнаты, а чиновник принимается укладывать свитки обратно в котомку. Только теперь коротышка совершенно переменился: он действует проворно и выглядит очень уверенно.

— Знаете, — говорит он в пустоту, — на мгновение я решил, будто он действительно попытается меня прикончить!

Раздается негромкий скрип: шкаф отодвигается, и открывается проход в соседнюю комнату. Пригнувшись, двое мужчин переходят к чиновнику. Один из них, человек лет пятидесяти, внешне напоминающий птицу, говорит:

— А я надеялся, что в таком случае ты ему не помешаешь! Нам позарез нужно, чтобы эту информацию доставили спартанцам.

ПАВСАНИЙ

История о том, как шпиона заманили в комнату, где его подслушивали представители власти, в действительности основана на событии, произошедшем примерно в это же время в Спарте и описанном в «Истории» Фукидида (1.133). Спартанский военачальник Павсаний вступил в сговор с персами. Посредник, доставлявший послания Павсания в Персию, перед встречей с ним пригласил в соседнюю комнату спартанских эфоров, и те услышали, как он фактически признался в измене.