Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - [48]

— Спасибо, Антисфен, садись! — говорит она, а затем поворачивается к Гипподаму. — Наш Сократ похвалил тебя, пусть и через посредника. Что ты на это скажешь? [75]

— Попрошу еще вина, — отвечает Гипподам. — Если хочешь, чтобы я продолжал развлекать посетителей рассуждениями о градостроительстве, налей мне за счет заведения. Я это заслужил.

Гипподам, сын Еврифонта, уроженец Милета (он изобрел разделение полисов и спланировал Пирей, он и вообще в образе жизни, движимый честолюбием, склонен был к чрезмерной эксцентричности, так что, как некоторым казалось, он был очень занят своей густой шевелюрой и драгоценными украшениями, а также одеждой простой и теплой не только в зимнее, но и в летнее время и желал показать себя ученым знатоком всей природы вещей), первым из не занимавшихся государственной деятельностью людей попробовал изложить кое-что о наилучшем государственном устройстве.

Аристотель. «Политика», 2.1267B

Фанагора доливает вина в чашу Гипподама, и тот принимается излагать мысли, которые, очевидно, высказывал уже не один десяток раз:

— Во-первых, никогда нельзя считать, что город достроен. Город — живое существо, вроде дерева. Он будет расти и меняться. Нужно предусмотреть возможности для этого. Поэтому план должен быть гибким. Дома состоят из кирпичей, а города — из кварталов, формируемых пересечением дорог с севера на юг и с востока на запад. Важные объекты следует размещать в центре, на некотором расстоянии от домов, чтобы избежать заторов на дорогах, причем главные дороги нужно прокладывать мимо таких объектов, а не через них. Сравните беспорядок афинской Агоры с моей, Гипподамовой агорой: одну пересекают целых две шумные улицы, а другая тянется вдоль улицы, ведущей к храму Артемиды. И ширина этой улицы — шестьдесят локтей, так что там достаточно места для праздничных толп, процессий и вообще любых мероприятий! [76]

Гипподам предпочитает не упоминать о том, что Перикл не вполне доверял строптивому населению Пирея, полного метэков, торговцев и иноземных веяний. Потому-то он и поручил Гипподаму сделать главную дорогу широкой и прямой. Ехать по ней в самом деле удобно, но Периклу важнее было то, что во время беспорядков широкую дорогу сложнее перегородить приличной баррикадой. А еще по широкой дороге отряд гоплитов может, держа строй, промаршировать до самой гавани.

Эта информация наверняка расстроила бы бунтарей, путешественников и метэков, слушающих Гипподама. Зная, что какой-нибудь циник может высказать подобное предположение в любой момент, Гипподам поторопился перечислить преимущества широких дорог.

Перикл хотел, чтобы Пирей стал образцовым городом. На извилистых улицах канавы легко переполняются, и грязная сточная вода мешает снабжению домов чистой. Гипподам уверен, что, если бы проклятые власти должным образом заботились о трубах, ситуация с водоснабжением в Пирее обстояла бы гораздо лучше, чем в центре Афин: ведь улицы здесь прямые, и трубы можно прокладывать прямо под ними.

Фанагора молча кивает; она живет в одном из гипподамовых домов. Когда она там поселилась, афиняне строили в Пирее по десять-двадцать домов в неделю. Эти дома типовые: два этажа, небольшой сад, позади — кухня. Благодаря тому, что все знают, где находятся спальни и входы, легче бороться с пожарами и доставлять воду до двери. Приходится признать: Пирей — в самом деле удобное место для жизни. Как человек Гипподам не лишен недостатков, но как градостроитель он знает, что делает.

— Так что же заставило тебя покинуть Фурии? — спрашивает один из посетителей, дипломатично наливая Гипподаму вина из своей собственной чаши. — Захотелось приехать в Афины покритиковать свою собственную работу?

— Родос! — отвечает градостроитель. — Я направляюсь на Родос. Это будет великий город, помяни мое слово!

Некоторые из посетителей таверны смотрят на Гипподама с удивлением. Бывалые путешественники знают, что Родос вовсе не город — это остров, по которому беспорядочно разбросаны небольшие деревушки.

— Мне поручили изучить остров и выбрать место для строительства города, — самодовольно продолжает Гипподам. — Как древний афинский царь Тесей объединил демы Аттики и сделал Афины столицей, так и жители Родоса хотят, чтобы их деревни слились в единый город. А я его для них спроектирую. Хоть у меня много подражателей, родосцы предпочли неповторимый оригинал!

— Подражателей? — неосторожно спрашивает Фанагора.

Тут же следует резкий ответ:

— Да! Подражателей! Впрочем, я их называю ворами. Это звание им лучше подходит. Если кто украдет кошелек, его справедливо наказывают как вора. Но тех, кто ворует идеи — нечто гораздо более ценное! — прославляют и награждают за эти кражи. Если бы в мире существовала справедливость, каждый, кто решит построить город с регулярной планировкой, должен был бы заплатить мне, Гипподаму! — он прерывается, припоминая замечания скептиков о регулярной планировке городов Анатолии. — Кроме варваров, конечно. До них нам нет никакого дела. Им мы ничем не обязаны. Но государство должно награждать тех, кто предлагает полезные для города идеи, так же как оно награждает скульпторов и художников, которые его украшают, и воинов, которые его защищают. Но мне за идеи не просто не платят, мало того — их крадут!