Обезьяны - [154]

— Его ведь не могли «хуууу», — перебил Каршимпа Саймон, — передать как подопытного для какого-нибудь жуткого исследовательского проекта, правда «хууу»?

— В этом вы можете быть абсолютно уверены, мистер Дайкс, — показал начальник отдела приматов, подполз к Саймону и погладил его, успокаивая, — мы вообще не сторонники такого отношения к животным, а ваш-то вдобавок прочетверенькивал по спонсорской программе, так что отправить его в лабораторию было бы просто бесшимпанзечно. Только вообразите себе, что бы нам устроили защитники прав животных, попади в их лапы такая информация!

Каршимп закончил успокоительный массаж щипком и вернулся к книге учета.

— Так, вот он, номер девять тысяч двести тридцать четыре. Очень просто с этими номерами… да, он больше не у нас, боюсь, его перевели…

— Куда «хуууу», куда же «хууууу»? — заломил Саймон пальцы, каждый его жест выдавал жесточайшее беспокойство.

— Если вы позволите мне так показать, мистер Дайкс, номер девять тысяч двести тридцать четыре отправился домой.

— Домой «хуууу»?

— Именно так, он попал в то небольшое число людей, что покинули цивилизованный мир и вернулись обратно в Африку. Номер девять тысяч двести тридцать четыре был включен в весьма, я бы показал, сомнительную программу, в рамках которой зверей, содержавшихся в неволе, выпускают обратно в дикую природу. Если вы хотите снова его увидеть, вам надлежит отправиться вслед за ним.

Для Саймона знаки сотрудника зоопарка выглядели молнией среди ясного неба. Пришлось продолжать Буснеру:

— Мистер Каршимп, когда вы показываете, что номер девять тысяч двести тридцать четыре отправился домой, вы имеете в виду, что он и родился в Африке «хуууу»? Что это был дикий человек «хууу»?

— Это крайне маловероятно, доктор Буснер. На Западе в неволе живет столько людей, что отлов новых особей в дикой природе совершенно не нужен, потребность в них возникает крайне редко. Если посчитать все зоопарки, то у нас просто огромное количество людей, их так много, что нам, как и другим, приходится кастрировать самцов, едва только они достигают половой зрелости.

Саймон очень внимательно следил за обменом знаками, и последний жест бросил его в холодный пот. Его землистого цвета морда побледнела, он схватил себя за яйца и замер, во всей позе читались неиззначенные муки.

Буснер не отставал:

— И почему же, мистер Каршимп…

— Пожалуйста, ваше анальное премноговеликолепие, вы окажете мне большую честь, если будете обозначать меня просто Мик.

— «Трррннн» хорошо, Мик, так почему же вы показываете, что эта программа «весьма сомнительная» «хуууу»?

— Ну, как вам известно, — Каршимп принял непринужденную позу, было ясно, что он намерен изложить предмет подробно, — вся мировая антропология началась с программы, разработанной Луисом Лики. Он решил, что нужно наблюдать за людьми и другими шимпанзеобразными обезьянами непосредственно в дикой природе, и послал «гррннн» Джейн Гудолл на реку Гомбе, в Танзанию, изучать людей, Диану Фосси в Руанду возиться с горными гориллами, а Бируте Гальдикас[168] на Суматру, наблюдать за орангутанами. Относительно деятельности всех трех самок велись ожесточенные споры, однако они, вне всякого сомнения, внесли поистине огромный вклад в науку. Их работа останется в веках.

Переползая к нашему предмету, надо признать, что программами возвращения животных в дикую природу занимались многие, в том числе и сама гуру антропологии Джейн Гудолл, но программа, в которую попал наш номер девять тысяч двести тридцать четыре, отличается от других. У Гудолл когда-то работала одна полевая исследовательница из Германии, по обозначению Людмила Раушутц. Очень богатая самка, ее представления о месте людей и шимпанзе в природе и об их взаимоотношениях в высшей степени, как бы это показать, эксцентричны. Отколовшись от Гудолл, Раушутц сумела подкупить танзанийское правительство, и ей выделили для исследований отдельную территорию в бассейне Гомбе. Там она занимается двумя вещами — знакомит туристов с дикими людьми и пытается выпускать на волю содержавшихся в зоопарках и лабораториях людей…

— Мик, — Саймон взял себя в лапы и прервал смотрителя, — «хуууу» можете вы нам растолковать, почему Лики выбирал для своей программы Исключительно самок «хуууу»?

— Хороший вопрос, Саймон. Лики полагал, что самцы людей воспримут самок шимпанзе спокойнее, чем самцов. У людей, как вам известно, седалищные мозоли почти не набухают, так что шимпанзе-самец может привлечь к себе излишнее «хуууу» сексуальное внимание со стороны человека.

— Вот как, любопытно.

— Мы, как правило, не отсылаем людей к Раушутц, но иногда, как в случае вашего юного самца, такой путь представляется разумным. В конце концов, единственная альтернатива — кастрация.

И с этим жестом Каршимп погрузился в беззначие.

Вечером того же дня Саймон лежал, свернувшись клубком, в своем гнезде, в гостевой гнездальне Буснеров, и смотрел передачу «Вожак-повар для старших подростков». Саймон узнал ведущего, самца по обозначению Ллойд Гроссшимп, и гостя, известного повара по обозначению Антон Мозишимп. На мордах трех юных шимпанзе, старших подростков, сражавшихся за верхнюю позицию в иерархии на телевизионной кухне, читалась смесь тревоги с томлением — прямо на их глазах взрослые принялись оценивать их стряпню.