Инсектопия

Инсектопия

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».

Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.

С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха.

Жанр: Современная проза
Серия: Селф Уилл. Рассказы
Всего страниц: 7
ISBN: 978-5-98358-277-4
Год издания: 2010
Формат: Фрагмент

Инсектопия читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

На закате ее жизни, когда она уже угасала и, как и я теперь, была окружена животными и алкоголем, одним из последних ее друзей стала муха, которую я никогда не видел, но о которой она много говорила, и также говорила с нею. Создание с большими, исполненными меланхолии желтыми глазами и длинными ресницами, своим обиталищем оно избрало ванную комнату; она относилась к этому с юмором, однако ей доставало серьезности, чтобы каждое утро оставлять хлебные крошки, рассыпая их по краю деревянной ванны, – это крайне раздражало тетю Банни, которой приходилось убирать за нею.

Экерли Д. Р. Мой отец и я

В Инвардли – маленьком суффолкском городке, забытом географией, практически не замеченном демографией, полузадушенном разваливающейся экономикой и обдуваемом вечно меняющимися общественными поветриями, владельцы трех пабов, расположенных на главной улице («Огненный путь», «Доброволец» и «Бомбардир») наливали себе по пинте, оглядывая свои прохладные, коричневые, вечерние угодья. Распластавшись по стойке, каждый из них нажимал ладонью на рукоятку пивного крана и подносил стакан к губам, не дав еще осесть желтой пене, не дав голове быть отделенной от сердца.

В «Добровольце» одинокий парень, отлынивающий от сбора урожая, играл сам с собой на бильярде. Он делал рискованные удары, бил от бортов, заставлял шары пролетать под опасными углами. Он был уверен в своей победе.

Джонатан Пристли, зарабатывающий на жизнь составлением указателей, пружинящей походкой вынырнул из пасти Хогг-Лейн в небольшой район муниципальной застройки, находившийся на окраине городка. Он наслаждался анонимностью этого квартала: невыразительными цементными фасадами, побитыми щебнем фонарями, нагретыми иссиня-черными комками асфальта в пыльных, плесневелых канавах. Наслаждался, думая о том, что некоторые места, будучи оторванными от мира, обретают индивидуальность, а Инвардли обрел только анонимность.

За витриной «Унисекса Беллы» Джонатан заметил молодую женщину. На ней был синий нейлоновый комбинезон, замысловато, но беспорядочно покрытый волосами, принадлежавшими части местного населения. Она сидела в одном из видавших лучшие дни кресел, отбросив голову на красный виниловый подголовник, и, проходя мимо, Джонатан заметил, как она подняла руку, ухватила собственный локон и, щелкнув ножницами, ловко его отсекла. Он вздохнул, перекинул рюкзак с одного плеча на другое, попытался просвистеть пару нот опухшими губами, плюнул на эту затею и направился дальше.

На главной улице Джонатан споткнулся. Его носки уже превратились в мягкие, потные внутренности ботинок. Он прошел мимо каменных домов, пригнувшихся за низкими заборами, с отстающей краской на притолоках, оконных рамах и дверях. Жалюзи на витринах магазинов были в большинстве своем опущены. Была среда, и магазины в Инвардли закрывались раньше. «Придется все покупать у Хана», – подумал Джонатан.

Он миновал агентство недвижимости. Фотографии продающихся или сдающихся в аренду домов уже начали загибаться по краям, словно крыша пагоды. Джонатан вздохнул. Цены за некоторые дома были фантастически низкими и могли сравниться со стоимостью шоколадки. Но, с другой стороны, никому не хотелось жить в Инвардли и окрестностях, где народ активно спивался, а ветеринар кололся лошадиным транквилизатором из своих запасов.

К северо-востоку от Инвардли, на грани между дюной и побережьем Северного моря, расположилась ядерная электростанция. Она гудела на инфра– и ультразвуке. Парадоксально, но огромные размеры делали ее невидимой, как если бы ее присутствие было слишком монументальным для восприятия.

Почти каждый день Джонатан приезжал сюда и прогуливался по пляжу, под стенами электростанции. Она была огромной настолько, что казалось – человеку такое создать не под силу, да и незачем. Здание реактора – огромный купол, покрытый каким-то керамическим материалом, – было разбито на множество ячеек-панелей и казалось составным оком Молоха. Оно покоилось на мутно-радужном постаменте. Большую часть времени все здание было окутано паром, морским туманом, даже низкими облаками. Ночью его заливали оранжевые огни, и в любое время можно было услышать хриплое эхо передаваемых через громкоговорители объявлений. Кому они предназначались? Кто наговаривал их? Он никогда не видел на станции работников. Возможно, их там и не было, и станция разговаривала сама с собой, произносила монологи в пустоту, бурые волны бились о берег, сиреневые бабочки порхали над дюнами, а в небе протяжно гундели гуси.

С двух сторон Инвардли окружали две огромные башни электропередач, от которых разбегались исходившие из станции провода – через низкую поросль и вокруг городка, как будто стараясь удрать подальше от вечерней викторины в «Огненном пути» или благотворительной распродажи выпечки в методистской церкви.

Своим пением эти гигантские лиры со смертоносными струнами заполняли город, заставляя его выглядеть выжженным, облученным радиацией, пустынным и иссушенным. И поэтому странники и туристы избегали Инвардли, предпочитая ему крохотные деревушки дальше на побережье.

Однако для Джонатана в этих линиях электропередач заключалась часть очарования округа. Они играли роль какого-никакого рельефа в этом краю низких, плоских фермерских угодий, испещренных мелкими рощицами и вырытыми в песке гравийными карьерами. Это был ландшафт ухабов и кочек: усталое тело, лежащее на старом матрасе из конского волоса.


Еще от автора Уилл Селф
Как живут мертвецы

Уилл Селф (р. 1961) — один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких непохожих друг на друга авторов, как Виктор Пелевин, Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис. Роман «Как живут мертвецы» — общепризнанный шедевр Селфа. Шестидесятипятилетняя Лили Блум, женщина со вздорным характером и острым языком, полжизни прожившая в Америке, умирает в Лондоне. Ее проводником в загробном мире становится австралийский абориген Фар Лап.


Ком крэка размером с «Ритц»

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.


Лицензия на ласку

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крутые-крутые игрушки для крутых-крутых мальчиков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кок'н'булл

Диптих (две повести) одного из самых интересных английских прозаиков поколения сорокалетних. Первая книга Уилла Селфа, бывшего ресторанного критика, журналиста и колумниста Evening Standard и Observer, на русском. Сочетание традиционного английского повествования и мрачного гротеска стали фирменным стилем этого писателя. Из русских авторов Селфу ближе всего Пелевин, которого в Англии нередко называют "русским Уиллом Селфом".


Дориан: имитация

«Дориан» — это книга о нравственном преступлении и о цене за него, о соотношении искусства и действительности, искусства и морали. Классический сюжет Оскара Уайльда перенесен в современную действительность: художник Холлуорд создает великолепную видеоинсталляцию, в центре которой — молодой красавец Дориан Грей, и дарит ее герою. Грей отправляется в бесконечный «загул»: ведет самый беспутный и безнравственный образ жизни, какой только можно себе представить. Проходят десятилетия, а герой остается молодыми прекрасным, зато день ото дня меняется его видеодвойник становясь все безобразнее.


Рекомендуем почитать
Ответ г. Градовскому на его разбор «Записки» К. С. Аксакова

«Что может быть тягостнее и скучнее повинности журналиста вести полемику с людьми, которые прямо сознаются, что, приступая к критике ваших мнений, они «вышли из круга понятий, нераздельно связанных с общими законами логики?». А нам именно приходится выполнить теперь эту обязанность: мы в долгу и пред г. Градовским, и пред публикой, которым уже давно обещали отозваться на статью «Славянофильская теория государства», помещенную, в виде письма к редактору, в 159 N «Голоса». Хотя «Голос» и приостановлен, но автор письма, г. А. Градовский, величается во главе каждой книжки «Русской речи» ее ближайшим сотрудником, следовательно, не может быть сопричислен к сонму «лежачих», которых «не бьют», он обладает всеми способами защиты и нападения…».


Краткая записка о странниках или бегунах

«Итак, все исследования доказывают, что раскол постоянно распространяется и усиливается; что странническая секта, несмотря на строгость своих принципов, является каким-то безобразным порождением раскола и трактирной цивилизации; что – при ослаблении искреннего интереса религиозного, – приверженность раскольников к расколу нисколько не ослабевает; что, наконец, все меры, принимаемые правительством, оказываются доселе безуспешными…».



Возвращение в Москву

«Возвращение в Москву» – это вересовская «фирменная» семейная история, соединенная с историческими легендами и авторской мифологией столицы. Здесь чеховское «в Москву, в Москву!» превращается в «а есть ли она еще, Москва-то?», здесь явь и потустороннее меняются местами, «здесь происходит такое, что и не объяснишь словами»…


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.


Человек, который приносит счастье

Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.


Брусника

Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.


Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рок-н-ролл мертв

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тоже Дейв

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.


Неисправности в «вольво»-760-турбо: инструкция

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.


Европейская история

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.


Любовь и забота

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии».Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин.С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне.