Новая российская дипломатия. Десять лет внешней политики страны - [13]
к осознанию задач дипломатии в плане обеспечения национальных
интересов страны. Так, по его воспоминаниям, он первым в своих депешах
стал употреблять выражение «Государь и Россия». «До меня, – вспоминал
он, – для Европы не существовало другого понятия по отношению к
20 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991. С. 343.
нашему отечеству, как только «император». Граф Нессельроде даже прямо
мне говорил с укоризной, для чего я это так делаю. «Мы знаем только
одного царя, говорил мой предместник: нам дела нет до России».21
А.М.Горчаков также с гордостью вспоминал о той роли, которую он
лично сыграл в принятии императором Александром II решения о
реабилитации оставшихся в живых декабристов, возвращении им чинов, званий и права вернуться из ссылки22. Известна и его поддержка других
либеральных начинаний в эпоху реформ второй половины XIX века.
В период столыпинских реформ руководители российского
внешнеполитического ведомства были в числе наиболее последовательных
сторонников развития страны по пути прогрессивных конституционных
преобразований. Таким был, в частности, министр иностранных дел
А.П.Извольский, которого современная российская историография
характеризует как «государственного деятеля новой формации, отвечавшего требованиям современной ему эпохи. Динамичный и
прагматичный политик достаточно широких, хотя весьма умеренных
либеральных политических взглядов, не замкнутый в рамках
международной политики, а сознававший необходимость всесторонних
внутренних реформ в стране для ведения успешной внешней политики, он
был способен к установлению делового сотрудничества с
законодательными учреждениями, с прессой, представителями
политических партий и финансовых и промышленных кругов с целью
вывода царизма из глубокого внутреннего и внешнего политического
кризиса, расширения классовой основы его иностранной политики и
укрепления великодержавных позиций России на международной арене»23.
21 Канцлер А.М.Горчаков, 200-летие со дня рождения. М., 1998. С. 385.
22 Там же. С. 388.
23 Российская дипломатия в портретах. М., 1992. С. 337.
Эту линию поведения во внутриполитическом плане продолжил
С.Д.Сазонов, которому, как он сам позже писал в своих воспоминаниях, приходилось во время докладов императору Николаю II «постоянно
касаться, в связи с вопросами внешней политики, внутреннего положения
России, все более обострявшегося под влиянием революционной
пропаганды».24 При этом, по свидетельству его сотрудников, он нередко
занимал весьма решительную позицию в противовес влиянию на
императора разного рода ретроградных, черносотенных элементов25.
Можно утверждать, что «просвещенный патриотизм» во все времена
был отличительной чертой политической культуры российской
дипломатии. Главным критерием восприятия дипломатической службой
ситуации в стране было соответствие тех или иных шагов национальным
интересам России в их беспристрастном, профессиональном и
реалистическом понимании. Это была позиция, чуждая разного рода
крайностей и авантюризма, построенная на здравом смысле и желании
блага своему Отечеству.
Задача современной российской дипломатии и всех, кто причастен к
международной деятельности Российского государства, как
представляется, состоит в том, чтобы путем углубленного изучения и
освоения исторического наследия нашей дипломатии постепенно
преодолеть психологический и ценностный разрыв со старой Россией, который возник в 1917 году, и таким образом восстановить
преемственность в историческом развитии страны и ее внешней политики.
Решение этой задачи и будет, по существу, формированием той
«национальной идеи», в которой нуждается политически активная и
патриотически настроенная часть российского общества и которая
составила бы прочную основу общенационального консенсуса в
фундаментальных вопросах внешней политики.
24 Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991. С. 353.
25 Михайловский Г.Н.. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства.
1914-1920. Кн.1. М., 1993. С.78-79.
Речь идет, в частности, о восстановлении преемственности в том, что
касается правильного общественного восприятия традиционно присущей
России активной внешней политики, которая на протяжении столетий не
только обеспечивала нашей стране роль инициативного участника мировой
политики, но и служила одной из важных гарантий ее безопасности. На
всех этапах истории России отечественная дипломатия была важнейшим
рычагом обеспечения государственных, общенациональных интересов.
Особенностью дипломатической службы России всегда оставалась ее
нацеленность на обеспечение целостности государства, наращивание его
внешнеполитических возможностей.
Со времен Древней Руси одной из постоянных целей внешней
политики страны, способствовавшей формированию определенной
политической культуры российской дипломатии, было стремление к
выходу на широкий простор международных связей, недопущение
изоляции. Именно это стремление было главной движущей силой создания
и последующего развития и совершенствования отечественной
дипломатической службы. В середине XVI века перед страной открылись
новые возможности. В Москву направлял своих послов император
Священной Римской империи. Русские дипломаты стали частыми гостями
В книге представлены основные статьи, интервью и тексты выступлений министра иностранных дел РФ Игоря Сергеевича Иванова за 2000-2002 годы, посвященные важнейшим вопросам как мировой политики в целом, так и внешней политике России на современном этапе.
Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам.
Сборник воспоминаний и других документальных материалов, посвященный двадцатипятилетию первого съезда РСДРП. Содержит разнообразную и малоизвестную современному читателю информацию о положении трудящихся и развитии социал-демократического движения в конце XIX века. Сохранена нумерация страниц печатного оригинала. Номер страницы в квадратных скобках ставится в конце страницы. Фотографии в порядок нумерации страниц не включаются, также как и в печатном оригинале. Расположение фотографий с портретами изменено.
«Кольцо Анаконды» — это не выдумка конспирологов, а стратегия наших заокеанских «партнеров» еще со времен «Холодной войны», которую разрабатывали лучшие на тот момент умы США.Стоит взглянуть на карту Евразии, и тогда даже школьнику становится понятно, что НАТО и их приспешники пытаются замкнуть вокруг России большое кольцо — от Финляндии и Норвегии через Прибалтику, Восточную Европу, Черноморский регион, Кавказ, Среднюю Азию и далее — до Японии, Южной Кореи и Чукотки. /РИА Катюша/.
Израиль и США активизируют «петлю Анаконды». Ирану уготована роль звена в этой цепи. Израильские бомбёжки иранских сил в Сирии, события в Армении и история с американскими базами в Казахстане — всё это на фоне начавшегося давления Вашингтона на Тегеран — звенья одной цепи: активизация той самой «петли Анаконды»… Вот теперь и примерьте все эти региональные «новеллы» на безопасность России.
Вместо Арктики, которая по планам США должна была быть частью кольца военных объектов вокруг России, звеном «кольца Анаконды», Америка получила Арктику, в которой единолично господствует Москва — зону безоговорочного контроля России, на суше, в воздухе и на море.
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы».