Нил Сорский - [69]

Скит имел ряд особенностей, отличавших его от монастырей других типов. Скитское всенощное бдение могло совершаться без священника, а инокам как отшельникам и пустынникам разрешалось причащать себя запасными Святыми Дарами. Преподобный Нил выписал это правило святителя Василия Великого в свой сборник и, вероятно, руководствовался им в то время, когда в его пустыни не было храма и священника. Существовал также особый чин самоисповеди, который позволял скитским инокам подготовиться к причастию. Поэтому настоятелем скита мог быть монах, не имевший иерейского сана[342].

Приходящим к нему инокам Нил Сорский предлагал жить по Писанию. Довольно часто ему приходилось слышать от своих современников, что в их времена уже невозможно последовать святым отцам. Преподобный отвечал: «Но, хоть и немощны мы, а сколько есть силы, надо уподобляться и подражать приснопамятным и блаженным отцам, хоть и равенства с ними нам достичь невозможно»[343]. Тех, кто не хотел жить по Писанию, старец отправлял из скита. «К таковым не я прихожу, желая начальствовать, — говорил преподобный, — но они, приходя ко мне, принуждают меня на это. Если же и пребывающие у нас не стараются соблюдать это и не послушают слова нашего, что я говорю им от святых Писаний, то я за это ответ дать не хочу — за их самочиние — и нет в том моей вины»[344]. Вслед за святым Иоанном Лествичником он считал, что лучше изгнать из монастыря, чем оставить творить свою волю. Тех же, кто был тверд в своих намерениях жить по Писанию, преподобный принимал с любовью.

Для своего скита старец Нил написал устав, который назвал «Преданием»[345]. Часть правил осталась за его рамками и сохранялась в устной традиции. Устав и обычай были такими.

Иноки жили по одному в своих кельях. Рано утром все жилища обходил скитский сторож. Если кто-то из монахов был болен, то сторож сообщал об этом настоятелю. Все свое время обитатели скита посвящали молитве и рукоделию. Они не работали на общих послушаниях, как иноки общежительных монастырей. В скиту трудились наемные люди, которым настоятель платил за работу. Пустынная обитель не владела деревнями и селами, населенными зависимыми крестьянами. Старец Нил предупреждал, как яда смертного, избегать приобретений, полученных от присвоения чужого труда. Мирским людям, работавшим по найму в скиту, он всегда давал больше, чем полагалось, и отпускал с миром. Старец учил братию, что при продаже своих изделий или покупке необходимого нельзя никого вводить в убыток: «…паче же самем тщету (убыток. — Е. Р.) приимати»[346].

Другим отличием Сорского скита от общежительного монастыря было отсутствие общей трапезы. Иноки сами готовили себе пищу в кельях и питались каждый отдельно. Возможно, как и в египетском Скиту, общие трапезы устраивались по большим праздникам (престольным или двунадесятым) либо в случае, если поступало большое пожертвование на монастырь. Понятно, что наличие собственной трапезы предполагало какой-то личный достаток и доход каждого монаха. Во всяком случае, первые насельники скита, скорее всего, были выходцами из состоятельных семейств, так как прокормиться рукоделием в условиях Русского Севера достаточно трудно. Известно, что в XVII веке сорские иноки переписывали на продажу книги, среди братии были иконописцы. Но подобные «заработки» не могли обеспечить стабильный доход.

Соблюдать скитский устав в условиях Русского Севера оказалось намного сложнее, нежели на Афоне, в Египте или Палестине. На Афоне огородничество и садоводство приносит хорошие урожаи, здесь много дикорастущих плодов и орехов. Да и мягкий теплый климат позволяет довольствоваться малым. В Египте подвижники съедали горсть фиников на закате солнца, и этого было достаточно для поддержания жизнедеятельности. Однако в Вологодском крае финики не растут, более полугода продолжается зима, а морозы достигают сорока градусов. Скорее всего, в монастыре имелся какой-то общий продуктовый запас, из которого нуждающиеся иноки могли получить помощь.

Вплоть до XIX века Нилова пустынь не имела пахотной земли, следовательно, — собственного хлеба. Удаленность от людских поселений лишала иноков поддержки мирских людей, хотя Нил не запрещал принимать немного милостыни от богомольцев. Возможно, первое время какая-то помощь поступала из Вологды, ведь ее наместником в 1489–1491 годах был Иван Гаврилович Заболоцкий, друг Андрея Майко. Через семь лет после преставления Нила Сорского скиту было выделено ежегодное государево жалованье — руга.

Такая жизнь на грани выживания полностью соответствовала главному принципу преподобного — принципу нестяжания. Отсутствие излишнего в монастыре дополнялось личным нестяжанием каждого инока. Самое необходимое, дешевое и простое — то, что везде можно было купить, полагалось иметь в монашеских кельях. Не только золота, серебра и имений подобает нам избегать, учил старец братию, но и всяких ненужных вещей. Это касается и одежды, и обуви, и устроения кельи, и посуды, и всяких других предметов. Монашеское нестяжание, по мнению Нила, заключается не только в том, чтобы не иметь излишнего, но и в том, чтобы беспристрастно относиться к своим вещам. Даже незначительная привязанность к ним делает душу несвободной. В подтверждение своих слов Нил приводил поучение Антония Великого. Наставляя учеников, Антоний брал в руки гвоздь и говорил: «Если кто из-за этого ссорится, огорчается или обиду держит, тот воистину уже погубил ум свой». Бесстрастное отношение к вещам, утверждали святые отцы, является необходимым условием победы в духовной борьбе, которую непрестанно ведет монах: когда бесы видят человека, который не смущается и не скорбит из-за потерянной вещи, то понимают, что такой человек только по земле ходит, но о земном уже не мыслит