Преподобный Нил Сорский — его учение, жизнь и творчество — тема далеко не новая для историографии. Уже более 200 лет не утихают дискуссии в исторических сочинениях, посвященных преподобному Нилу. Что привело меня на стези изучения этой темы? В первую очередь, конечно, профессиональный интерес историка, который занимается историей русских средневековых монастырей. Ведь монастыри были «солью» Русской земли, а Нил Сорский положил много труда, чтобы эта соль «не перестала быть соленой».
Не скрою, что в моих ученых занятиях присутствовал и личный, человеческий интерес. В 1989 г. волею судьбы я стала научным сотрудником Кирилло–Белозерского музея–заповедника. Изучая окрестности этой славной русской обители, я предприняла путешествие в Нило–Сорский скит, который сейчас называется «местечко Пустынь». Чтобы добраться туда, нужно проехать по Белозерской дороге до указателя «м. Пустынь» (здесь в былые времена стоял древний монастырский крест), а дальше пройти 8 километров пешком до монастыря. Впоследствии, в разное время года и в разную погоду мне не раз приходилось ходить сюда. Но первое путешествие оказалось незабываемым.
В июне 1989 г. стояла редкая для тех мест жара, воздух был насыщен испарениями от болотистой низины, по которой проложена дорога в Пустынь. Невыносимое количество слепней буквально преследовало одинокую жертву. Наконец показались деревянные башенки монастыря. Оглядев унылую картину, представшую моему взору, я в изнеможении присела на крыльцо первого попавшегося мне дома. Помню, в голову пришла мысль: «Зачем я сюда пришла и как теперь доберусь обратно?» И в этот момент, подняв глаза, я увидела, как какая–то женщина (видимо, хозяйка дома) молча протягивает мне в открытое окно банку молока… Это был ответ на мой внутренний вопрос.
Постепенно, во время работы в Кирилло–Белозерском музее, сложился замысел книги о Ниловой пустыни. Основная ее часть (как диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук) была осуществлена на кафедре истории России до начала XIX в. Московского государственного университета в 1997 г. Все эти годы наука не стояла на месте, усилиями разных исследователей было сделано немало для изучения творческого наследия преподобного Нила Сорского. Продолжалась и моя работа над книгой. Я надеюсь, что поиск и трактовка новых источников о жизни и взглядах Нила Сорского, предпринятые в предлагаемой монографии, были осуществлены не всуе и помогут лучше понять, как великий старец отвечал на сложные вопросы русской действительности XV в., каковой она остается и до сего дня.
В заключение мне хотелось бы поблагодарить всех, кто помогал мне в научном поиске: Н. С. Борисова, под руководством которого осуществлялась эта работа, Н. В. Синицыну, А. А. Турилова, Б. Н. Флорю, архим. Макария (Веретенникова), сотрудников научных библиотек и архивов: Е. И. Серебрякову (ГИМ), Э. В. Шульгину (ГИМ), Н. А. Топурия (ГЛМ), Л. И. Бучину (РНБ), А. И. Алексеева (РНБ), Е. Н. Тарасову (ЦНЦ «Православная энциклопедия»), Я. М. Зеленину (ЦМиАР). И, наконец, особую благодарность я приношу моим родителям В. П. Колкутину и Н. С. Колкутиной, а также мужу Евгению, без помощи которых не могла быть написана эта книга.
Глава 1. Введение, источники, историография
Книжные собрания многих русских монастырей содержат «творения старца Нила, пустынника Сорского». Количество их списков не поддается точному учету. Творения Нила Сорского переписывали на протяжении XVI–XVIII вв. в Кирилло–Белозерском, Троице–Сергиевом, Иосифо–Волоколамском монастырях, на Соловках и Валааме, в Саровской пустыни[1].
Их значение высоко оценили уже современники Нила Сорского. Еще задолго до канонизации святого монах Иосифо–Волоколамского монастыря, известный русский книжник Нил (Полев) записал в конце сборника «писаний» старца Нила: «Конець богодухъновенным словесемъ достиже отца Нила, иже сут на Белѣ езерѣ в Сорьской пустыни мужскы подвизався на диавола в наша лѣта послѣдняго рода, чювственѣ же и мысленѣ. От сих убо разумно есть богодухъновенных его душеполезных списаний, яко дѣлател бысть добродѣтелем. И сих въздѣлав въ виноградѣ сердца своего, отиде к любящему его Христу. Нам же, яко ж нѣкый залогъ или вѣно, оставив богодухъновеная своя списаниа душеполезная…»[2].
Монастырские рукописи называют Нила Сорского «великим старцем» и «начальником скитскаго жития», выделяя тем самым главное значение его деятельности в истории русского монашества. Время сохранило не только списки сочинений преподобного Нила, но и собственные автографы преподобного: «Предание ученикам», главы «О мысленном делании», агиографические сборники.
О самом же Ниле Сорском известно немного. Тотемский дьяк Иван Иванович Плешков, написавший в 1674 году «Повесть о преподобием отце нашем старце Ниле и о того честней обители, иже есть во области Бела езера в Сорской пустыни», ссылался только на устное предание: «Но токмо се от слышания прияхом…»[3]. В рукописях XVIII–XIX вв., ранее принадлежавших Нило–Сорскому скиту, сохранились краткие «чудеса» и «повести» о житии старца Нила. В 1–й четверти XIX в. сорский монах Никон (Прихудайлов) на их основе составил целостное житие святого
