— Се-е-рый! Выходи!
Сережа бросил недоеденный бутерброд и выскочил на балкон. Внизу стоял Пашка с какой-то газетой в руках и во весь рот улыбался.
— У тебя конверты есть? Я бизнес придумал!
— Щас! — Сережа кинулся обратно в дом.
— Возьми еще бумагу и ручку! — Донеслось ему вслед.
Шаря по ящикам в поисках конверта, Сережа ломал голову, что за идея на этот раз осенила Пашку. С другом ему повезло — всегда чего-нибудь да выдумает. В прошлый раз они по подъездам ходили, шестьдесят рублей с мелочью насобирали. Да еще конфет разных. Давали, правда, и всякую ерунду, типа хлеба, но Пашка его выкидывал.
— Издержки производства! — говорил он, засовывая хлеб в урну.
— Может нам тогда вообще хлеб не брать? — Засомневался Сережа, — а то берем, а потом выбрасываем.
— Ты что, сдурел? Если хлеб брать не будем, нам тогда вообще ничего не дадут.
Конверт, наконец, нашелся и Сережа, захлопнув дверь, выскочил к поджидающему Пашке.
— Говори скорей, чего придумал?
Но Пашка не спешил.
— Пошли в садик, там расскажу.
Вечером в детском садике всегда собиралось много народа; подростки с гитарами, парочки, любители сообразить на троих. Пашка нашел свободную беседку и, усевшись на ее бортик, развернул газету.
— Смотри! — С торжествующим видом ткнул он пальцем в жирно обведенное объявление.
«Пропала собака, черный пудель, девочка, — прочитал Сережа, — верните, пожалуйста, за вознаграждение. Очень страдают дети», — далее следовал адрес и телефон.
— Ну и что? — Не понял он, — ты что, знаешь, где этот пудель?
— Дурак ты, и не лечишься, — и Пашка рассказал ему о своем плане.
На дурака Сережа не обиделся, привык уже, что Пашка умнее, а план и в самом деле оказался превосходным. Уже через пару минут они сидели над листком бумаги, сочиняя письмо хозяевам собаки. Писали поочередно; букву один, букву другой, чтобы их не узнали по почерку. В итоге получилось довольно неплохо:
«Ваша псина у нас. Если будити вести сибя хорошо с ней ничево ни случитца. 18 июня в пять часов привезите 2 тысичи рублей на останофку сад Победы и положити их под камень за цвиточным киоском. Если привезете деньги мы атдадим собаку. Если нет — чья-та голова получит харошим кирпичём по мазгам. Будьте благаразумны.»
Они заклеили конверт, сходили на почту, сбросили письмо в ящик и стали ждать.
18 числа ребята разделились. Сережа занял наблюдательный пост у остановки, делая вид, что ждет троллейбус. Пашка тоже держался неподалеку, но слишком близко не подходил «из-за конспирации». Ждать пришлось долго. Люди приезжали и уезжали, останавливались машины, было полно прохожих, но никто не проявлял ни малейшего интереса к цветочному ларьку и камню, лежащему за ним.
В семь часов стало окончательно ясно, что никто уже не придет.
Пашка смело подошел к Сереже и, сплюнув, сказал:
— Вот же сволочи! Мы же им четко сказали — не привезете денег, хана собаке.
— Может, они день перепутали? Может надо еще завтра покараулить? — Неуверенно предложил Сережа.
— Да какое там! Денег пожалели, гниды. Зачем только объявления дают, паразиты? — И Пашка опять сплюнул, — пожалуйста, бейте нашу собаку кирпичом по башке, не жалко. Денег жалко, а собаку нет. Ладно, пойдем отсюда.
Сережа в ответ только вздохнул:
— Бывают же на свете такие жестокие люди…
Как я родилась — я не помню. Жили мы с мамой и братом, бедно, но ни от кого не зависели. Когда немного подросла — маму убили пьяные подростки. Почему, за что — никому не было дела. Просто потому, что пьяные. Брат стал воровать, да и я росла как детдомовка — выпрашивала еду, ночевала в подъездах. Одна семья была особенно добра ко мне, в конце концов, они взяли меня к себе жить. Правда, глава семьи был против, считая меня вшивой, грязной и вообще воровкой. Но я вела себя хорошо, и он в итоге смирился.
Я быстро повзрослела. В новой семье меня почти не били, и то, если уж сильно провинюсь.
Когда я выросла, меня выдали замуж. Совершено патриархально-то есть жениха я до свадьбы не видела. Меня вообще на улицу не пускали. Строгая такая семья была.
Но как только я забеременела, муж меня бросил, в общем, мы развелись. Он мне понравился (хоть я раньше его и не видела), — ласковый такой, добрый. Но гулёна!.. Бабник первостатейный!.. Хотя меня вроде любил. Так я и не знаю, сам он ушел или мои его выгнали. В итоге осталась я с двумя детьми. Я их очень любила, ухаживала за ними, воспитывала их, в общем, делала что могла. Не скажешь, что молодая мама. Но меня все равно лишили прав и детей отобрали. Так тогда плакала, кто бы только знал! Мои меня успокаивали — мол, ты, Лизка, молодая совсем, еще родишь, не надо так убиваться!
Ага, родить-то не проблема, а вдруг и новых отберут!
В общем, не скоро я решилась снова детишек завести. От соседа. Ну и что, что рыжий и старый, говорят рыжие — счастливые, потому что наглые, пусть и детям моим счастье в жизни улыбнется.
Родилась у меня тройня. Но мои (я не ожидала этого от родных людей) двоих утопили, оставив одного сыночка — Ваську.
Нелегка наша кошачья доля!
