Боль. Она такая разная, безграничная, с тысячью оттенков и граней. Что мы знаем о ней? Нет, не о той боли, которую чувствуем сами, и можем в полной мере принять и понять, а о той, удушающей боли, которая пожирает душу и тут же возрождает её, чтоб все пустить по кругу. Так что? Ровным счетом мы не знаем о такой боли ничего… но вот Рита, простая русская девушка, без роду и племени, знала о боли всё. Она жила с ней, она была ею.
Сейчас, находясь далеко от людей, окруженная лишь высокими горами и бескрайним лесом, Рита, наконец, обрела покой. Она жила в своем стареньком, деревянном домике уже почти год, наслаждаясь тишиной и умиротворением. Девушка была так молода и красива, но исключительно одинокой и несчастной. Всё дело в том, что Рита была другой. Она считала себя проклятой. Ну, конечно, как можно считать то, что ты чувствуешь чужую боль даром? Не иначе как, проклятьем.
Раньше, все было по-другому: Рита стала совершеннолетней и покинула детский дом, отправляясь в свободное плавание. Эта необыкновенная девушка поглощала знания из окружающего мира и людей с бешеной скоростью. Рита была восприимчивой, добросердечной и открытой миру. Без труда она поступила в университет на филолога, схватывала всё на лету, опережая сокурсников на несколько шагов. В ней, удивительным образом, сочетались сила и слабость, ранимость и твердость характера.
Но в один плаксивы осенний день, изменилось всё — её мир рухнул, когда в сознание девушки холодным потоком ворвалось её собственное проклятье. Безжалостное. Разрушительное.
— Детка, ты такая прелесть! — Ласково ворковал Рите на ухо тихий мужской голос ее парня. Вместе они были уже несколько месяцев, и она, как могла, оттягивала такой желанный для него момент соития с ней. Да, звучит не романтично, для неё это таким и не было.
Вроде бы и нравился, вроде бы и хорошо с ним: заботится, переживает, носится постоянно за ней, как тень… хм, да скорее, как приставучая собачонка. Но вот, всё это, лишь вроде бы.
— Вить, слушай, сегодня не подходящее время, — пытаясь избежать надвигающегося действия, чуть ли не жалобно просила Рита, снова и снова натягивая на себя одежду.
— Девочка моя, я больше не могу ждать! Ты слишком долго решалась, а я терпеливо ждал. Разве я не заслужил? — Парень отстранился на пару секунд, самоуверенно вздернув бровь и не дожидаясь ответа, снова прильнул к мягкой коже девушки, покрывая поцелуями.
Рита не могла его остановить, хоть и очень хотела. Она тогда была до тошноты правильной, боялась обидеть, навредить, оскорбить ненароком, и не важно, что будет с ней самой. В тот вечер, в убогой комнатушке с желтыми грязными шторами, на старом скрипучем диване, Рита потеряла девственность — отдала её Вите, просто так, безвозмездно, искренне.
Вспоминая сейчас те минуты, Рита непроизвольно сжала до боли кулаки, напрягла скулы и укоризненно посмотрела на себя в зеркало.
— Зачем ты позволила ему это? Зачем ты позволила это себе?! — Чуть ли не крича на свое обезумевшее отражение, спросила Рита.
Она слишком долго одна в этой глуши. Волей не волей будешь сходить с сума и начнешь говорить вслух сама с собой, что и происходило последние пару недель. Здесь, у нее был генератор, электричества от которого хватало на холодильник, пару лампочек, небольшой телевизор и маленький ноутбук. Она не была в заточении и прекрасно знала, что твориться в мире и стране в целом. Благо через экраны она Рита чувствовала боль людей, иначе и этого у нее не было бы.
Снова погрузилась в свое сознание, возвращаясь в прошлое, такое далекое, и такое прекрасное. Все, что было до того дня, того вечера, того рокового момента казалось сказкой, даже роскошью, которая теперь ей не по карману. Спокойно гулять по парку, окунаясь в городскую суету, видеть людей, улыбаться и говорить с ними без риска для собственной психики — это великолепно. Для всех это обыденно, не значимо — для неё иллюзорная надежда.
— Ты же чувствовала, что не надо, уже тогда, что-то было не так! Зачем же продолжила, зачем отдалась? — Свирепо ударила кулаком в зеркало, пытаясь стереть себя, свой лик, свои воспоминания. Уйти, прогнать их, спрятать в дальний угол обессиленной души и замуровать стальной дверью с кодовым замком.
Рита вспомнила, что у неё еще оставалась четверть бутылки коньяка, который она частенько вливала в себя, пытаясь забыться, хоть на некоторое время. И это помогало: горькая жидкость обжигала горло и желудок, забирая ее в свою реальность, где нет страха, боли и одиночества. Рита почти сразу проваливалась в пьяный сон, а без алкоголя ей снились кошмары, такие жестокие, выворачивающие наизнанку всю душу и разум. Так что, её ночи были куда хуже. Днем она собирала ветки и колола дрова острым топором, чтоб растопить камин и не замерзнуть в этот жуткий холод. Просто гуляла по лесу, забиралась на небольшие горы, фотографировала окрестности на старенькую цифровую камеру, иногда даже пела и танцевала, в попытках развеять свое одиночество и скуку. С наступлением темноты становилось хуже: порывы и завывания ветра, звуки и рычание животных неподалеку, отчаяние в чистом виде.
