Нил Сорский - [67]

На расстоянии суток пути, в 40 милях от Келлий, находился Скит Макария Великого, где подвизались люди большого духовного мужества. Пустыня вокруг была малопригодна для жизни и труднодоступна для посетителей. «Один вид этой страшной местности уже наводил глубокую тоску на душу», — вспоминали паломники, побывавшие там. Даже вода была горька, хоть и пригодна для питья. Дорогу в Скит путники находили по звездам.

В период расцвета в Скиту находились около трех с половиной тысяч монахов, которые распределялись по четырем малым монастырям. В каждом из них была своя церковь. Настоятели (пресвитеры) четырех церквей осуществляли духовное руководство братией и налагали наказания. Высшее руководство Скитом принадлежало собранию старцев. По их выбору из монахов, уважаемых по возрасту и святости жизни, назначался эконом.

Все подвижники, кроме престарелых и больных, содержались трудом своих рук. Рукоделие было очень простым, оно не требовало усиленного труда от людей, изнуренных постом, и не отвлекало ум от молитвы. Трудились не только для дневного пропитания, но и чтобы не пребывать в праздности. Так, инок Павел, не имевший нужды в продаже своих изделий, постоянно плел корзины, а потом их сжигал. Все, что превышало насущные нужды, не одобрялось. Нищета и нестяжание почитались выше многих других добродетелей. Некий монах однажды спросил Макария Великого: «Вот у меня три книги, и сам я получаю от них пользу, и братия получает назидание. Что мне полезнее сделать: оставить их у себя или продать и полученное раздать нищим?» Святой ответил: «Первое хорошо, но нестяжание всего лучше»[327].

Почему старцы Скита придавали такое большое значение нестяжанию? Исаак Скитский говорил: «Чтобы молитва могла быть возносима с должною горячностью и чистотою, необходимо всякую заботу о земных вещах отсечь, отстранить не только попечение о чем-нибудь, но и само воспоминание»[328]. В Скиту принимались приношения от богомольцев, но они уходили на содержание больниц, в которых помещались больные и престарелые иноки. Когда поступало большое пожертвование, устраивались общие монашеские трапезы.

Скитские кельи были так просты, что их сооружали за один день. Археологические исследования, проводившие-ся на территории Скита, позволяют представить повседневную жизнь первых монахов. «Чаще всего монахи выкапывали себе пещеры в рыхлом пласте пород, образующих низкие холмы Скита, или строили кельи из местного камня. В Скитской пустыне воды почти не было, и поэтому колодцы и сады там встречались редко»[329]. В келье было «по крайней мере, две комнаты: в одной монах работал, а в другой молился. В этой домашней часовне находилась на восточной стене ниша с изображением триумфального креста. В некоторых кельях археологи нашли еще ниши для книг»[330].

Все монахи Скита жили в кельях по одному или с учеником. Кельи отстояли друг от друга и от церкви примерно на три-четыре мили, чтобы насельники не видели и не слышали друг друга. Некоторые подвижники кроме основных жилищ имели дальние тайные пещеры. Так, под кельей Макария Великого был прорыт подземный ход, который соединялся с пещерой, располагавшейся за пределами Скита. Этим тайным ходом святой пользовался, когда уставал от посетителей.

Все вместе монахи Скита собирались в церкви только раз в неделю — на воскресную службу, тогда же устраивались общие собрания. Для многих выход в церковь был единственным за всю неделю. Некоторые подвижники не покидали свою келью даже ради церковной службы. Например, Марк-египтянин не выходил из своего жилища 30 лет, к нему приходили священники и причащали его. Святой Моисей, поучая новоначальных иноков, говорил так: «Сиди в своей келье, она научит тебя всему, что тебе должно делать»[331].

Монахи принимали пищу раз в день после девятого часа дня (от восхода солнца), вкушали только хлеб и невареные овощи и фрукты[332]. Варево разрешалось лишь по воскресным дням. Считалось грехом чревоугодия, если кто вкушал вареные овощи в обычные дни. «Если хочешь хлебать похлебку, то ступай в Египет», — говорили в Скиту[333]. Пост ослаблялся или мог быть нарушен только ради гостя. Монахи Скита славились строгостью жизни и духовной мудростью. Древние писатели отмечали, что среди жителей Скита «наблюдалась великая любовь и строгое воздержание, и дар разумения». Скитский патерик, содержащий повести о жизни монахов Скита и их афористичные высказывания, стал настольной книгой для многих поколений монахов.

Одним из знаменитых подвижников Скита был Арсений Великий. Его Житие Нил Сорский переписал в свой сборник. Арсений (около 354–449) принадлежал к сенаторскому сословию и был наставником сыновей императора Феодосия I Аркадия и Гонория. По словам Жития, император выбрал его за то, что он соединял в себе добродетели философа и настоящего христианина. Арсений жил в императорском дворце, носил лучшие одежды, сыновья Феодосия стоя выслушивали его наставления. Однако через некоторое время Арсений был вынужден спешно покинуть императорский двор. Говорили, что он за какую-то провинность так «приложил» Аркадия («дасть ему рану люту своею рукою»), что у наследника престола навсегда осталась отметина на лице. Аркадий затаил злобу и, выбрав момент, приказал своему «мечнику» (оруженосцу) убить Арсения, но тот предупредил царского наставника и посоветовал ему бежать. В эти тревожные дни Арсений услышал небесный голос, который произнес: «Арсение, бежи от человек, и спасен будеши»