Нил Сорский - [64]

Поскольку страждущих становилось все больше, Антоний решил скрыться от людей. Однажды он сидел у пристани и ждал корабль, чтобы плыть в неопределенном направлении. И тут раздался Божественный голос, повелевающий ему идти во внутреннюю пустыню с караваном кочевников — сарацинов. Антоний шел три дня и три ночи и наконец нашел высокую гору. Вода здесь была холодная, сладкая и прозрачная, вокруг росло много финиковых деревьев. Подвижник понял, что Господь заботливо приготовил это место именно для него: «…и аки свой дом познав имеаше место то»[315]. Сарацины и ученики, узнавшие о месте пребывания Антония, приносили ему хлеб. Чтобы не отягощать никого заботами о себе, Антоний попросил принести ему «рыло двоезубно» (лопату, кирку), «теслу» (особый вид топора) и семена пшеницы. Он нашел около горы небольшой участок земли, пригодный для земледелия, и стал самостоятельно выращивать хлеб. Подвижник также возделывал огород. Монахи приносили ему раз в месяц маслины и оливковое масло. Несмотря на строгий пост, Антоний не имел изможденного вида и не страдал от болезней. К старости святой даже не потерял ни одного зуба, они только стерлись до десен. Афанасий Великий, лично общавшийся с Антонием, свидетельствовал: «…и очи бо имеяше цели и здравы и видя добре, и от зуб ему ни един же не испаде, точию же в деснах притрены быша, стары версты ради, и ногама же и рукама здрав бысть»[316].

Однажды до Антония дошла весть, что в тюрьмах Александрии, по приказу императора Максимина II Дайи, томится много христиан. Отшельник отправился туда, чтобы облегчить их страдания и самому пострадать за Христа. Он омывал в темницах раны мучеников, утешал и укреплял их. Антоний жаждал мученического подвига, но Господь хранил его. Когда прекратились гонения, Антоний вернулся в свой монастырь.

Около 313 года святой с двумя учениками — Макарием и Аматасом — переселился в горный район Восточной пустыни, к подножию горы Кульзум (в 30 километрах от Красного моря, в настоящее время здесь находится монастырь, названный в честь святого Антония, — Дейр-эль-Каддис-Антван). Святитель Афанасий в Житии назвал это место «внутренней горой», а Писпир — «внешней горой». Антоний часто навещал оставленных там монахов. Император Константин Великий и его сыновья Констанций и Констант обращались с посланиями к подвижнику. Тот в ответных посланиях убеждал их более всего заботиться о справедливом суде и об «убогих» и сохранять христианскую веру. Своим ученикам святой говорил: не удивляйтесь, что царь к нам пишет, ведь он — человек, но удивляйтесь тому, что Господь нам, людям, как своим сыновьям, написал свой закон. По словам епископа Серапиона Тмуисского, знавшего святого лично, Антоний признавался ему, что иногда, занимаясь рукоделием, он видит то, что отстоит далеко от него во времени и в пространстве. В день смерти святого Аммона Антоний, находившийся в 30 днях пути от него, сказал своим инокам, что Аммон преставился. Через 30 дней пришли иноки из монастыря святого и подтвердили слова Антония.

Посещая мирские селения, Антоний никогда не задерживался там. Когда его пытались удержать, он отвечал: «Яко же рыбы, медлящие на сусе (на суше. — Е. Р.), умирают, тако же и иноци, косняще зде с вами и у вас пребывающе, разъслабляют. Подоба убо есть, яко же рыбе в море, тако и нам в гору отходити, еда како умедливше, забудем внутрьнее»[317]. Антоний Великий прожил во «внутренней горе» 40 лет. Он не хотел, чтобы его погребали по египетскому обычаю (бальзамировали и хоронили внутри помещения), и завещал своим близким ученикам похоронить его тайно под землей, обязательно в гробе, закрытом крышкой, а на могилу положить камень. Напоследок Антоний заповедал братии не общаться с еретиками, подвизаться в терпении: «И яко по вся дни, умирающе, живите!» Епископу Афанасию он завещал овчину, на которой спал, и «котыгу» (монашескую ризу), а епископу Серапиону — другую овчину, своим ученикам — «одеяло власяное». Устное завещание он закончил словами: «Будьте здравы, чада. Антоний уходит и более его с вами не будет»[318].

Всю свою жизнь святой Антоний прожил отшельником, а его современник Пахомий Великий (около 292 — около 346) стал основателем девяти общежительных монастырей Фиваиды. В отличие от Антония, который был христианином от рождения, Пахомий рос в семье египтян-язычников и участвовал вместе с родителями в языческих культах. В двадцатилетнем возрасте его призвали в армию. В то время шла война правителя Египта Максимина II Дайи против императора Лициния (312–313). После утомительного плавания по Нилу новобранцев привезли в один из фиванских городов и разместили в полутюремных условиях. Христиане, узнав об этом, принесли молодым воинам пищу, напитки и всячески заботились о них, поддерживая и утешая. Пахомий был потрясен теплым и искренним отношением к себе совершенно незнакомых людей. Узнав, что они христиане, решил принять их веру. К счастью, в эти дни закончилась война (30 апреля 313 года состоялось последнее сражение, в котором Максимин II потерпел поражение), и новобранцев распустили по домам. Но Пахомий не вернулся к родителям. Он отправился в горы, нашел христианскую церковь в селе Шенесет и остался при храме. Здесь он крестился и впервые причастился Святых Христовых Таин. Услышав рассказ об отшельнике Паламоне, Пахомий разыскал его келью на границе села и пустыни. Подойдя к двери, робко постучал. Обитатель кельи, слегка приоткрыв дверь, спросил: «Что хощеши, кого ищеши?» Тот ответил: «Бог мя посла к тебе да сотвориши мя инока». На это подвижник ответил, что многие хотели жить в этом месте, но не стерпели трудов и лишений. Отшельник рассказал Пахомию, что питается хлебом и солью, никогда не употребляет масла и вина, совершает молитвенное бдение до полуночи, иногда проводит в молитве всю ночь. Но Пахомий не отступал, и тогда Паламон отворил для него двери своего жилища. Подвижник дал пришедшему иноческое одеяние. В течение дня молодой инок прял шерсть и ткал «вретища» (мешки или одежду), чтобы иметь возможность на деньги от проданных изделий покупать хлеб и оделять им нищих. По ночам он совершал молитвенные бдения со своим наставником. Если Паламон видел, что сон побеждает ученика, то они вместе отправлялись в пустыню. Ученик шел с тяжелой корзиной песка в руках. По благословению старца он высыпал ее в одном месте, а в другом наполнял снова, и они шли дальше под черным небом, испещренным звездами.