Невероятный сеанс, или Неугомонный дух - [9]

Рут. Мне все равно, что тебе кажется. Дом веду я, а не ты.

Чарльз. Хочешь сказать, я бы с этим не справился?

Рут. Всегда можешь попробовать.

Чарльз. Беру назад свои слова насчет доброго утра. Утро мерзопакостное.

Рут. Ешь лучше, пока не остыло.

Чарльз. Уже остыло.

Рут(отложив газету). Вот что я тебе скажу, дорогой. Возможно, в молодости легкомыслие тебя даже украшало, но для писателя твоих лет оно смехотворно. Вчера вечером ты вел себя отвратительно. Постоянно меня обижал и оскорблял.

Чарльз. Вчера я стал жертвой какого-то помрачения сознания.

Рут. Ты стал жертвой алкоголя. Вспомни, сколько ты вчера выпил.

Чарльз. То есть, у тебя такая версия, да?

Рут. Идти в спальню ты отказался. А в три часа ночи я вышла взглянуть на тебя. Ты сидел на диване, в темноте, нес какую-то пьяную чушь, и волосы у тебя стояли дыбом.

Чарльз. Рут, я не был вчера пьян. Со мной произошло нечто очень странное.

Рут. Чепуха.

Чарльз. Да, сейчас, при ярком дневном свете это кажется чепухой, А ночью это была не чепуха. У меня в самом деле было что-то вроде галлюцинации.

Рут. Знаешь, мне больше не хочется ничего выяснять.

Чарльз. Но это необходимо выяснить! Меня это очень беспокоит.

Рут. Да уж. Вчера ты открылся с такой стороны, что я теперь тоже обеспокоена.

Чарльз. Вчера, во время сеанса, я был уверен, что слышу голос Эльвиры.

Рут. Никто кроме тебя ничего не слышал.

Чарльз. А потом возникло полное ощущение, что она здесь, в комнате. Я мог ее видеть и говорить с ней. Когда ты ушла к себе, мы с ней долго болтали.

Рут. И после этого ты хочешь убедить меня, что не был пьян?

Чарльз. Говорю тебе, не был! Ты же знаешь, если бы я напился, у меня бы сейчас было жуткое похмелье.

Рут. А я не уверена, что у тебя его нет.

Чарльз. Даже голова не болит. И язык не обложен — вот! (Показывает язык.)

Рут. Не желаю я смотреть на твой язык. Можешь убрать обратно.

Чарльз(подойдя к камину, закуривает). А я знаю, в чем дело. Ты боишься.

Рут. Боюсь? Что за чушь! Чего мне бояться?

Чарльз. Если бы я просто напился, ты бы так не возмущалась. Это из-за Эльвиры.

Рут. Я тебе говорила, что твои представления о женской психологии убоги. Но я ошибалась — они у тебя вообще отсутствуют.

Чарльз. Вот! С этого-то все и началось.

Рут. С чего — с этого?

Чарльз. С того, что мы говорили об Эльвире — и очень долго. А это крайне опасно — впускать кого-то вглубь своего сознания. Да еще перед сеансом оккультизма.

Рут. Я ее вглубь своего сознания не впускала.

Чарльз. А я впускал.

Рут. Ах, так! Значит, впускал!

Чарльз. Сама же добивалась от меня признания, что у нее тело было соблазнительнее, чем у тебя! Чтобы потом мучить меня упреками.

Рут. И не думала даже! Мне на ее соблазнительное тело плевать!

Чарльз. Ну, конечно. Сама вон вся сгораешь от ревности!

Рут(вставая). Ну, это уже слишком.

Чарльз. О господи! Знал бы ты, что я думаю о женщинах!

Рут. А ты о женщинах можешь судить только теоретически. Быть всю жизнь у них под каблуком, еще не значит в них разбираться.

Чарльз. Я ни у кого не был под каблуком.

Рут. Сперва твоя мать держала тебя в ежовых рукавицах. Потом ты попал в лапы этой ужасной… как там ее…

Чарльз (с достоинством) Миссис Уинтроп-Луэллин.

Рут. Вот! А потом явилась Эльвира. Эта вообще тобой управляла железной рукой.

Чарльз. Она-то как раз ничем не управляла. Она умела ускользнуть от любой ответственности. И делала это ужасно обаятельно.

Рут. Затем у нас был роман с Мод Чартерс.

Чарльз. Мой роман с Мод Чартерс длился ровно семь с половиной недель, и все это время она беспрерывно плакала.

Рут. Вот! Настоящая тирания — это тирания слез!.. А потом была…

Чарльз. Дорогая, если ты решила провести инвентаризацию моей сексуальной жизни, то список неполон. Хочешь, я гляну в свой дневник и составлю подробный отчет.

Рут. Твои унылые амурные подвиги вряд ли произведут на меня впечатление.

Чарльз. Единственная женщина, которая пыталась подчинить меня себе, — это ты.

Раз в жизни захотелось иметь галлюцинацию — даже этого мне не позволяешь!

Рут. Зато ты себе много позволяешь — особенно алкоголя!

Чарльз. Да пойми ты: алкоголь ни при чем! Я был трезв, да еще весь на нервах.

Рут. Он был на нервах! А я не на нервах? Как ты меня оскорблял, ты уже забыл!

Чарльз. Никто тебя не оскорблял!

Рут. А кто меня назвал уличной девкой? Кто сказал «заткнись»? А когда я предложила пойти в спальню, ты заявил, что это аморально.

Чарльз(с яростью). Это я говорил с Эльвирой!

Рут. Тогда тебе чудно удалось воссоздать милую атмосферу твоего первого брака.

Чарльз. Мой первый брак был вполне счастливым, а острить на эту тему с твоей стороны — верх бестактности!

Рут. Думаешь, меня интересует твой первый брак? Заблуждаешься. Меня гораздо больше волнует твой второй брак. У меня такое чувство, что он под угрозой. Это чувство любой нормальной женщины, муж которой напивается и осыпает ее оскорблениями.

Чарльз(кричит). Я не был пьян!

Рут. Тише. На кухне услышат.

Чарльз. Хоть на кухне дьявола! Я не был пьян!

Рут. Держись в рамках, Чарльз!

Чарльз. Я не могу держаться в рамках, когда сталкиваюсь с твоим ослиным упрямством!

Появляется Эдит.

Эдит. Можно убрать со стола, мадам?

Рут. Можно, Эдит.

Эдит