Настуся - [38]
Опрометью вскочила Настуся в хату к Варьке, но та не дала ей даже рта открыть.
— Где ты была? — затараторила она, увидев подружку на пороге. — Иди скорее домой! Тебя какая-то женщина спрашивала. Мать повела её к тётке Марине.
— Женщина?!
— Да. В солдатской шинели. А сама такая худенькая…
Какой-то миг Настуся оторопело смотрела на подружку.
Потом метнулась к порогу… Оксана! Это она, она!
Уже добежав до тёткиной хаты, очутившись в сенях, девочка неожиданно почувствовала страх. А что, если это не Оксана? Что, если её и в живых уже нет?..
Вся холодея, через силу толкнула дверь и заглянула в комнату.
В комнате были двое. У стола, лицом к двери, сидела круглая и пухлая, как кулич, утопающая в своей широкой юбке, тётка Марина, а напротив неё — тонкая и гибкая, как стебелёк, женщина в шинели и сером пуховом платке.
— А вот и она! — воскликнула тётка Марина, и женщина повернула голову.
Настуся увидела дорогое, похудевшее, улыбающееся лицо и на миг задохнулась от радостного чувства, но в следующее мгновение уже потонула в тёплых и нежных объятиях Оксаны.
Теперь, когда её прижимали эти родные руки, Настусе казалось просто невозможным, что она столько времени могла прожить без Оксаны. Снова и снова льнула к ней девочка, будто боялась, что их сейчас разлучат. И всё время, которое они пробыли у тётки Марины, Настуся ни на шаг не отходила от Оксаны, крепко сжимая её руку в своих маленьких ладонях.
А пробыли они у тётки Марины недолго. Медлить незачем было — ведь договорились обо всём ещё до прихода Настуси. Девочка теперь будет жить у Оксаны, которую назначили заведующей детским домом. Он разместился здесь же, на Колонийской, — Настуся хорошо знала тот неказистый одноэтажный дом.
Прощаясь, тётка стала на удивление доброй и ласковой к племяннице, собрала ей в узелок кое-что из одежды и даже вздохнула раза два.
Но Настуся, правду говоря, этого и не заметила. Словно во сне, взяла она узелок и вышла вместе с Оксаной, всё так же крепко держа её за руку. Скоро они оказались в какой-то ободранной, почти пустой комнатке, где стояла железная кровать, колченогий стол и печка-«буржуйка». Оксана, не раздеваясь, растопила печку, поставила на неё блестящий чайник и села рядом с Настусей на кровать, покрытую жёстким солдатским одеялом. Она рассказала, как гетманцы вывезли её вместе с другими заключёнными в Карловку, как их потом освободили матросы и Оксана попала в Красную Армию.
Но Настуся мало что слышала из этого рассказа. Ещё не окрепшая после недавней болезни, разомлев у красной, как жар, «буржуйки», Настуся начала дремать. Время от времени она выпрямлялась, мигала непослушными ресницами, а потом снова опускала отяжелевшую голову.
В конце концов девочка очутилась под одеялом, и последнее, о чём она подумала, было: «Оксана вернулась, Оксана тут, рядом!»
С этим же сладким, приятным чувством Настуся проснулась на следующий день. Оксана уже хлопотала в хате, снова растапливая печку и готовя чай.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — весело обратилась она к девочке.
— Хорошо! — воскликнула Настуся и уже было поднялась с постели, но Оксана остановила:
— Полежи немного, пока наша «буржуйка» разгорится, а то в комнате ещё холодно.
— Невелика барыня, могу и сама печку растопить!
— Я тоже невелика барыня, — засмеялась Оксана, — и тоже могу растопить! Ты ведь у нас ещё слабенькая…
Настуся благодарно взглянула на Оксану, приголубленная этим «у нас», и опять шмыгнула под одеяло. Но вскоре опять вскочила, быстро оделась, умылась и присела у «буржуйки» подбрасывать поленца.
Когда вскипел чай и Оксана поставила на стол железные кружки, Настусе внезапно бросилось в глаза, что кружек не две, а три. Она посмотрела на Оксану, но не осмелилась ничего спросить, потому что та сама заговорила про Якимовку.
— Помнишь, Настуся, как мы ходили с тобой на могилу? — спросила Оксана. — Мы тогда думали, что там похоронены все, кого дроздовцы повели на расстрел. А в действительности было не так.
— Не так? — машинально переспросила Настуся.
— Да. Один из расстрелянных остался живым. На рассвете он пришёл в сознание, выбрался из ямы и кое-как приполз в соседнее село. Крестьяне отвезли его в больницу, он выздоровел и теперь в Красной Армии…
Перед Настусей предстала картина: дедушкина хата, больная Оксана на лавке и соседская девочка с кувшином в руках…
И тут невероятная догадка пронизывает девочку.
— Кто это был? — вскрикивает Настуся, вскочив на ноги.
Но Оксана не отвечает. Потому что в это время открывается дверь, и в комнату входит высокий, крепкий красноармейский командир в будёновке и голосом дяди Осипа говорит:
— Здравствуй, Настуся! Узнаёшь?
От счастья не умирают. И Настуся осталась жива. Вот она уже сидит возле Оксаны на кровати и держит в руках горячую кружку с чаем, а напротив них, за столом, устроился на каком-то ящике дядя Осип. Девочка хлебает чай, обжигаясь, и невольно вскрикивает:
— Ой горя́че!
— Студи, дураче, — говорит, улыбаясь, дядя Осип. — Под носом ветер есть!
Потом дядя подробно расспрашивает Настусю обо всём, что она пережила за это время, и, слушая, по привычке ходит туда-сюда по комнате.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.