Настуся - [30]
— А немцы?
— О, немцам теперь не до нас! У них там своя революция началась! — И Костя похлопал Настусю по плечу: — Ну, бывай здорова, не вешай нос!
С этими словами Гармаш выскочил на улицу и быстро исчез за углом. У Настуси немного отлегло от сердца.
День прошёл без событий, а перед рассветом девочка неожиданно проснулась. Издалека доносились выстрелы. Настуся приподнялась, готовая уже вскочить с постели.
Что это? Может, гетманцев уже выгнали из Полтавы? Но звуки далёкого боя понемногу замерли, и новое утро родилось в глухой, зловещей тишине.
В обед Настуся не выдержала и метнулась-таки из дома. Улицы были безлюдны. Но вот, повернув за угол, увидела девочка нескольких гетманцев, и сердце у неё упало.
Вернувшись домой, Настуся застала у Устимовны соседку, которая принесла новость: ночью в Полтаву ворвались повстанцы, захватили Киевский вокзал, арестантские роты, освободили арестованных, а потом отступили.
Настуся так и подпрыгнула. Освободили арестованных! Значит, и Оксану? Но почему отступили?
Она растерянно взглянула на соседку, а та сокрушённо покачала головой.
— Бедняжка! Ну совсем как тот птенец, что из гнезда выпал. Где же ей голову приклонить?..
— Да на улице ночевать не будет, — отозвалась бабуся. — Пока будет у меня…
— А конечно, — кивнула соседка. — Ведь вы, Устимовна, добрая душа… А между прочим, не сходить ли вам с девочкой в Красный Крест? Там Короленко председательствует…
— Короленко? Писатель Короленко? — переспросила Настуся.
— Да. К нему все идут, у кого беда случится. И от тюрьмы, и от сумы спасёт… А больше всего он о сиротах заботится…
Но Устимовна замахала на соседку руками:
— И зачем бы я задавала хлопот Короленко! Ещё мы с голода не умираем! А там видно будет…
Прошла неделя. Во дворе, как и на душе, было неспокойно и хмуро.
Дули пронизывающие ветры, срывался не то дождь, не то снег. Настусины ботинки протекали, и Устимовна не пускала девочку из дома. В Полтаве было тихо, но чувствовалось, что тишина эта непрочная, обманчивая, что она набухает, наполняется, словно снег весной, тревожным ожиданием.
Настуся только и жила этим ожиданием. Она знала, что не напрасно Оксана с товарищами вели свои тайные разговоры, не напрасно привозили в Полтаву оружие.
«Не долго уже гетманцам хозяйничать!» — повторяла про себя Настуся Костины слова.
Наконец дожди перестали, лужи подсохли, и Настуся отпросилась-таки к Варьке. Не шла, а летела на Колонию, чтобы быстрее увидеться с подругой.
Варька тоже обрадовалась Настусе. Будет с кем хоть пощебетать, а то мать всё такая суровая, печальная и в хате у них, как в могиле.
Подружки залезли на печь и долго там шептались. Не заметили, как и вечер настал. Пришлось Настусе заночевать у Варьки. А рано утром, до света, её опять разбудили далёкие взрывы. Они всё время учащались и становились всё ближе и ближе.
Девочка неподвижно лежала в темноте, замирая от каждого звука. Вот громыхнуло совсем близко. Зашевелилась в постели Варькина мать, засветила каганец.
Настуся подняла голову — старые ходики на стене показывали половину шестого.
— Ты не спишь? — повернулась к ней Варькина мать.
— Нет, тётенька.
Мовчаниха сунула ноги в опорки и зашаркала по хате.
— Наказание господнее, да и только! Нет тебе покоя ни днём, ни ночью. И когда уже кончится эта кутерьма?
А кутерьма, наоборот, всё усиливалась. Отовсюду слышалась стрельба. Настуся растолкала Варьку:
— Наши наступают! Слышишь, Варька!..
Прижавшись друг к другу, девочки насторожённо прислушивались. Где-то около полудня, как только немного утихла стрельба, Настуся дёрнула подругу за рукав:
— Знаешь, Варька, я сейчас пойду.
— Куда?
— Домой.
— Ну вот ещё! — отозвалась Мовчаниха от печи. — Разве не слышишь, что делается? Подожди, пока утихнет.
— Да уже и утихло, тётенька. А то там бабуся не знает, что и думать.
Мовчаниха махнула рукой:
— Ну иди, если хочешь, только смотри ж…
Настуся не слушала дальше. Мигом оделась, попрощалась и выпорхнула во двор.
Неодолимая сила гнала её вперёд, туда, где ещё минуту назад гремел бой. Одна мысль владела ею: увидеть своих, расспросить про Оксану.
На Сенной было пусто, только возле ремесленного училища бродили вооружённые «ухнали» (так в Полтаве называли учеников ремесленного училища, преимущественно из бедняков). На Куракинской валялась опрокинутая афишная тумба. Настуся обошла тумбу и махнула к Корпусному саду.
Только она вышла за угол кадетского корпуса, как над ухом просвистела пуля, и девочка, отшатнувшись, прижалась спиной к дому. От кадетского корпуса, с той стороны, которая выходила на площадь и где были главные ворота, по площади полоснула пулемётная очередь. В ответ с Остроградской прогремело несколько выстрелов.
Настуся подалась назад, на Куракинскую. Здесь было тихо, и она перевела дух. Надо, по-видимому, возвращаться, потому что через Корпусный сад не проскочишь. Она свернёт в ближайший переулок и проберётся с другой стороны.
Вдруг от Сенной, всё нарастая, долетело какое-то необычное постукивание и пыхтение. Мимо Настуси, кашляя сизым дымом, промчался грузовой автомобиль. Девочке нечасто приходилось в Полтаве видеть автомобиль, и она, проводив это чудо восторженными глазами, с наслаждением вдохнула необычный, приятно дразнящий бензиновый дух. Но в этот же миг автомобиль, напоследок оглушительно стрельнув, остановился. Громыхнули дверцы кабины, из неё выскочил водитель и бросился к мотору. В кузове грузовика завозились мужские фигуры, и одна из них, невысокая, по-мальчишески тонкая, перегнулась через борт к шофёру.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.