Настуся - [29]
— Ну, вот и всё. Пойдём, Настуся…
Придя домой, они застали в комнате Устимовну, которая сердито сметала со стола крошки хлеба и остатки селёдки.
— Не Костя ли приходил? — спросила Оксана.
— А кто ж, как не он? — буркнула хозяйка. — Ну и непутёвый… Доведёт он вас когда-нибудь до беды!
Старушка, известно, и думать не могла, что её пророчество сбудется очень скоро. Ещё меньше ожидала этого Оксана. Поэтому-то она спокойно пошла открыть дверь на условный стук, сказав, как всегда, Настусе, чтобы та ушла на кухню.
Девочка нагнулась погладить бархатно-чёрную спину Аврама, который тёрся о её ноги, и прислушалась. В галерее раздался тяжёлый беспорядочный топот. Слышно было, что пришло много. Самое меньшее пять человек.
Странно. К Оксане обычно сходились товарищи по одному, по два и всегда бесшумно.
И тут из комнаты донёсся незнакомый резкий и властный голос. В ответ послышался Оксанин — напряжённый, звонкий.
Настуся обернулась к Устимовне. Та сидела на сундуке испуганная и мелко-мелко крестилась.
Несчастье! Девочка метнулась в комнату, но дверь в тот же миг открылась.
— А тут кто живёт? — прозвучал снова властный голос, и перед Настусей появился чужой человек в офицерской шинели. Чуть подальше стояла Оксана, бледная, но внешне спокойная.
— Хозяйка с внучкой, — ответила Оксана, останавливая на Настусе многозначительный взгляд.
«Молчи! Не подходи!» — приказывал он, и Настуся не шевельнулась.
Пока солдаты перетряхивали Оксанины вещи, офицер, присев к столу, разложил перед собой листы бумаги.
— Садитесь, — сухо пригласил он Оксану, указав глазами на стул.
— Вы очень любезны, благодарю, — ответила она, не двигаясь с места.
В её словах слышалась неприкрытая насмешка, но офицер не заметил или не хотел её замечать. Он начал что-то быстро писать, а солдаты занялись постелью. Сбросили на пол подушки, подняли перину…
— Господин поручик, оружие! — воскликнул неожиданно один из солдат, повернувшись к офицеру. В руках у него блеснула воронёная сталь револьвера.
Оксана порывисто вскинула голову.
— Неправда! Нет у меня никакого оружия! — вскрикнула она и добавила уже спокойнее: — Господин офицер, я протестую! С какой стати мне подбрасывают «вещественные доказательства»? Даже царские жандармы такого себе не позволяли!
Офицер поднял на Оксану глаза.
— О-о, а вы, оказывается, довольно просвещённая особа, — иронически протянул он. — Если не ошибаюсь, вы швея?
— Да! — отрубила Оксана. — А вам что, больше нравятся неграмотные модистки?
— О нет, наоборот! Я просто в восторге… Но ближе к делу, — начал он совсем другим, официальным тоном, взяв револьвер в руки. — Вы и действительно не признаёте, что это ваше оружие?
— Разумеется! — Оксана, кажется, чуть дольше, чем требовалось, задержала взгляд на револьвере, но тут же опомнилась и равнодушно отвела глаза.
— Тогда вы, может, скажете, кому из ваших подпольных товарищей оно принадлежит?
Настуся вздрогнула. Она уже знала. Да! Это был Костин револьвер. Неделю назад он хвастал своим новым приобретением. Наверно, Оксана тоже узнала револьвер. Она снова незаметно бросила взгляд на Настусю и твёрдо ответила:
— У меня нет никаких подпольных товарищей. Ясно? И вообще я больше не собираюсь отвечать на ваши вопросы.
— Вот как!.. — Гетманец спокойно отложил револьвер. — Ну что ж, тогда продолжим разговор в другом месте.
Он встал из-за стола, сложил свои бумаги и приказал Оксане собираться. Она быстро надела бархатный жакет, покрылась платком.
Настуся рванулась, хотела подбежать, но в глазах Оксаны был тот самый приказ, что и раньше, и девочка потупилась.
— Прощайте, Устимовна, прощай, Настуся, — словно откуда-то из-за стены донёсся Оксанин голос. — Не беспокойтесь, всё будет хорошо.
Серый туман застлал Настусины глаза. Когда он наконец осел на ресницах капельками слёз, в комнате не было никого. Только Аврам и Кондрат, неслышно ступая по полу мягкими лапками, недовольно обнюхивали разбросанные вещи.
ПУЛЕМЁТ НА ЧЕРДАКЕ
Новое горе потрясло Настусю. Долго стояла девочка в пустой комнате и глядела куда-то перед собой, пока Устимовна, взяв её за руку, не повела, бедняжку, на свою половину. Настуся покорно пошла за нею, послушно разделась и легла, нисколько не удивляясь, что очутилась в чужой кровати. Тяжёлое чувство утраты не покидало её даже во сне, и первой мыслью Настуси, когда она открыла глаза, было: всему конец. Если выследили Оксану, то, наверное, знают и про оружие; наверное, схватили и Костю Гармаша, и других. А может, нет? Может, товарищи не знают о том, что тут случилось?
Девочка неприкаянно слонялась по хате и вдруг, выглянув на улицу, так и прилипла к стеклу. Под окнами промелькнуло хорошо знакомое лицо.
Без памяти бросилась Настуся к двери и… чуть не ткнулась носом в кожаную куртку Кости Гармаша.
— Здравствуй, Настуся, — начал было он весело и громко, но тут же притих, заметив её взволнованное личико.
— Что случилось? — спросил тревожно. — Оксана дома?
У девочки словно что-то вдруг застряло в горле. Она потянула Костю в сени и через силу ответила:
— Забрали Оксану…
— Что ты говоришь? Когда?
— Вчера… И ваш револьвер.
— Мой револьвер? Вот чёрт, а я его искал… Кто же это навёл гетманцев на след? Не Шуляк ли? Я уже давно за ним кое-что замечал… Ну ничего, от меня не уйдёт!.. А Оксану мы выручим, Настуся! Тут, брат, такие дела! Не долго уже осталось гетманцам хозяйничать!
