— Теперь и ты подсматривать стал? — поддела меня Ирина.
— Теперь можно. Ты видишь их?
— Нет еще… Ага, вон они шествуют. Чинно так, благородно…
— Волнуешься, старушка? — я обнял ее за талию. Она инстинктивно обернулась, но вспомнила, что мы одни, и успокоилась.
— Да, я очень волнуюсь. Как-то у них все сложится?..
— Будет порядок.
Из-за угла дома показалась еще одна молодая пара. Он катил впереди себя детскую коляску. Под нашими окнами оба остановились, стали что-то поправлять в коляске, закрывая ее своими спинами.
— Скоро ты станешь дедом, — сказала Ирина, разлохматив мне волосы на затылке. — А я буду принимать малыша…
— Да, — сердито сказал я, — преждевременные роды — за две недели до свадьбы.
— Не бурчи. Не за две недели, а через шесть месяцев после.
— Уже разузнала?
— А как же? — она тихо засмеялась.
— Чего ты?
— Интересно, какой ты будешь дед?
— Суровый и строгий, — заявил я.
— Врешь ты все. Еще и внуков нет, а уже готовишься.
— Как это — «готовишься»?
— Думаешь, я не видела? У тебя на нижней полке в большом шкафу — целая пачка детских книжек. Кому ты их покупал?
— И скрыть-то ничего нельзя, — сказал я, прижав ее крепче к себе. — Ладно, твоя взяла: конечно, внукам. Кому же еще?..
Вот и все.
Все, что мог бы рассказать дом, если бы он умел это сделать.
Один обыкновенный, ничем не примечательный, пятиэтажный дом. Недавно был ремонт, и его подновили. Приехала бригада маляров на специальной машине с выдвижной башенкой-люлькой, поднимающейся до самых верхних балконов, и через неделю дом стал палевым, солнечным, помолодевшим.
Я тут — четвертый год, успел за это время сжиться с его голосом и характером, наперечет знаю всех соседей, дружен с приблудной собачонкой Бутькой, которая взялась неизвестно откуда да так и притерлась, ничья, общая. По ночам она лает, очевидно думая, что охраняет дом, хотя на самом деле будит жильцов первого этажа. Но они не ропщут, потому что привыкли к ней.
Из записок своих, связанных с жизнью дома и его обитателей, я попытался сочинить нечто цельное, определенное и, поставив точку, был уверен, что это конец.
Но, как видно, ошибся.
Дня два назад, проходя по двору, я вдруг заметил перемену, которая раньше мне в глаза не бросалась.
Да, все так же, как обычно: мужчины забивали в беседке козла, а детвора копошилась на площадке и возле песочницы. Но не совсем та детвора. Появились новые лица, слышались незнакомые голоса. На веревках сохли новенькие голубые и розовые распашонки.
Жизнь продолжается…
Дом говорит, и мне уже слышны новые его интонации.
Может, расскажу когда-нибудь…