Моряк из Гибралтара - [87]

— А ящеры не могут приспособиться? — спросил Жожо.

— Конечно, нет. Теперь понятно?

— Опять все сызнова,— устало протянул Эпаминондас.

— Поговорим лучше о чем-нибудь другом,— предложил Легран, обращаясь к Анне.

— Почему мы должны исчезнуть, ведь мы воссоздаем все, что необходимо для нашего существования,— опять сказал Жожо.

— Потому что земля, как и все остальное, как и терпение, изнашивается,— начал разъяснять бармен.— За тридцать миллионов лет — я читал об этом в одном журнале — на каждого человека осталось всего семьдесят пять сантиметров плодородной земли; человек уже надоел даже земле.

— Дерьмо не слишком большая нагрузка для земли,— заметил Жожо.

— Это точно,— сказал бармен.

— Понимаю,— выдал Жожо,— поскольку ящеры не выращивают корм для себя, значит, они болваны.

— Вот именно, какой ты понятливый.

— Судя по всему,— вмешался Анри,— семьдесят пять сантиметров нужны тогда, когда все уже кончено.

— Ты же видел немцев, всех этих ребят, которые погибали во время войны…

Легран невесело усмехнулся.

— Это их право,— сказал Анри.

— Стоило бы,— Анна повернулась к Анри,— чтобы люди знали, что их ждет.

— Оставьте все,— заявил Анри,— до следующего раза.

— Почему до следующего,— сказал Легран,— в следующий раз нас уже не будет в Леопольдвиле.

— И правда,— грустно заметил Эпаминондас.

— Не надо грустить,— сказала Анна Эпаминондасу,— может быть, человечество не исчезнет.

— А я и не грущу,— ответил Эпаминондас,— наоборот, мне нравится Жожо.

— Вы удивительно красивы,— Легран не спускал глаз с Анны.

— Почему удивительно?

— Не знаю, я так думаю.

— Они уничтожат нас раньше своей атомной бомбой,— сказал Анри.

— Раньше чем что? — поинтересовался Жожо.

— До того как мы окончательно надоедим земле,— пояснил Эпаминондас.— От этого вся земля подпрыгнет несколько раз.

— Занятно получается,— сказал бармен,— не успели выйти из ледникового периода, как сразу попадем под атомные бомбы, но, наверное, это закономерно.

— Я прихожу сюда,— заявил Жожо,— только из-за Андре. Он очень умный человек.

— А вам здесь нравится? — спросил Легран у Анны.

— Здесь неплохо,— ответила Анна.

— Как будто мало природных катастроф, так надо обрушить на землю еще и атомные бомбы,— продолжал Анри.

— Я знаю, что уже всем надоел,— сказал Жожо,— так ящер — это что, новый реактивный самолет?

— Да пошли вы все,— заорал Анри,— со своими ящерами.

— До чего ж я люблю дурачков! — расхохотался Эпаминондас.

— Хоть кто-нибудь ответьте мне, что такое ящер, и я больше не буду ничего спрашивать,— настаивал Жожо.

— Это что-то вроде крокодила,— ответил Андре,— тебе понятно теперь?

— Ты не смеешься надо мной? — недоверчиво спросил Жожо.— Атомные бомбардировщики — это что, крокодилы?

— Атомные — не крокодилы, ничего ты не понял,— опять заорал Анри.— С тобой невозможно говорить спокойно…

— Человек — это зло,— провозгласил Легран,— но не ящер. Почему ты так говоришь ему, Анри? Ящеры,— он повернулся к Жожо,— просто животные, поймешь ты это наконец, Жожо? Тебе сказали об этом уже раз пять.

— Так вы никогда не закончите,— взмолился Андре.— Это не человек, это кошмар какой-то.

— Животные, как кто? — спросил Жожо.

— Крокодилы,— закричал Анри,— кро-коди-лы! Пресмыкающиеся, если тебе так больше нравится! — с помощью рук он изобразил крокодила, ковыляющего по стойке бара.— Теперь, я надеюсь, ты отстанешь?

— Осторожнее с новыми словами,— сказал Андре.— Это опасно для Жожо. Он хочет докопаться до самой сути. Как-то один клиент имел неосторожность сказать, что разводит скот в Шароле, ты помнишь, Жожо? Можете себе представить, это продолжалось до двух часов ночи. Клиент разбил полдюжины стаканов — он уже больше не мог. Заметь, Жожо, я не хотел говорить про это. Но ты можешь достать кого хочешь. Не надо делать так, как делаешь ты.

— А как надо? — спросила Анна.

— Меня все интересует,— объяснил Жожо,— поэтому я такой. Я же никого не интересую.

— Ну зачем так, не надо так говорить,— примирительно произнес Легран.

— У тебя странный вид, Жожо,— заметил Андре.

— Я объелся, поэтому.

— А я никак не могу поесть как следует,— посетовал Андре,— все времени нет.

— Ты очень романтичный,— улыбнулся Жожо.

— Не только он,— вставил я.

— Скажешь тоже…— протянул Эпаминондас.

— Заметь,— начал Анри,— атомная энергия имеет положительные стороны. Лет через двадцать все будет работать на атомной энергии.

— Вот когда увидим, тогда поверим,— пожал плечами Андре.

— Самолеты уже работают на ней,— настаивал на своем Анри.

— Сомневаюсь,— возразил Жожо,— самолеты летают на реактивной энергии.

— Нет,— сказала Анна,— это были крокодилы. Но только очень большие, они поедали все, что могли. С тех пор они перевелись…

Она повернулась к Леграну.

— Триста тысяч лет…— сказал Легран, едва сдерживая смех.

— Крокодилы,— сказал Жожо,— не пресмыкающиеся, я в этом уверен. А, кроме того, их же видели…

— Где их видели?

— С бомбардировщиков…

— Ну все,— застонал Анри,— я больше не могу.

— Я вас предупреждал,— сказал Андре,— к нему надо относиться, как к редкой достопримечательности.

— С бомбардировщиков ничего нельзя увидеть,— заметила Анна.

— Может быть, я мало что знаю,— вдруг закричал Жожо,— но это я знаю, знаю. Зачем же говорить о том, чего больше нет?