Комплекс неполноценности у Евгения Лычкина развивался, подобно новорожденному ребенку: не по дням, а по часам. Особенно тяжело приходилось утром. Глава семьи пробовал быть полезным: вставал вместе со всеми, чтобы сварить кофе и приготовить горячий завтрак. Жена цедила сквозь зубы бессмысленные приказания, обращаясь как с прислугой, дочь сидела в наушниках и не разговаривала.
Оставшись один, Лычкин подходил к окну, чтобы увидеть, как кроме семенящей на каблучках дочки и по-утиному переваливающейся Майи, по улице спешат многие счастливчики, у которых есть то, что он не мог найти вот уже около полугода. Евгений никогда не предполагал, что может остаться не у дел и с завистью смотреть на почтальона или продавца газет. А ведь он считал себя достойным если уж не директорской должности ресторанного заведения, то уж совершенно точно ее замещающей. Ведь тот случай увольнения из закусочной, где он работал менеджером, был воспринят как знак, что пора найти работу с более достойной зарплатой. Энтузиазм, с которым Евгений рассылал резюме по газетам и сайтам, спускался вниз по эмоциональной шкале, конкурируя с понижающимся уровнем желаемой зарплаты. Как назло, ссора с директором случилась незадолго до кризиса, и он сидел дома уже почти полгода. Упреки жены, с трудом справляющейся с кредитами по набранной бытовой технике и мебели, заканчивались скандалами с обвинениями в невостребованности Евгения на рынке труда, а заодно и в мужской неполноценности.
* * *
Долгожданный звонок раздался вечером, когда домашние, откушав приготовленного Евгением на обед сырного супа и суфле из семги, занялись своими делами. Закончив разговор, Евгений Владимирович, расправив плечи, зашел в гостиную, где его дочь, как он считал, убивала время перед ноутбуком, тусуясь на форумах.
— Ну вот, наконец, дождался! — выдохнул Лычкин. — Достойную работу предложили.
— Да? И где? — спросила Ася, продолжая отстукивать на клавиатуре виртуальное послание.
— Директором ресторана «Золотой павлин».
На мгновение Ася оторвала взгляд от экрана.
— Пап, да ты чего?! Забудь! Тебя из закусочной уволили, а тут крутейший ресторан.
— А тебе-то откуда про ресторан известно? — проглотив обвинение в увольнении, заинтересовался отец семейства.
— Катька рассказывала. Она там с родителями часто обедает. А ты сам знаешь, сколько у них бабла, — Лычкин кивнул, отец вышеназванной подруги упоминался в их семье очень часто. Жена его могла позволить себе не работать, а дочь чуть ли не каждый день смущала одноклассников новыми нарядами. — Так что даже не мечтай.
— А я все-таки попробую, — упрямо заметил Евгений.
Поймав насмешливый взгляд карих глазенок, Евгений Владимирович отвернулся к окну. Решил поделиться радостью с доченькой, вот и получил. Давно уже они перестали понимать друг друга.
Старенький ноутбук завис, и Ася, воспользовавшись моментом, попыталась беспристрастным взглядом оценить отца в должности директора. Сутулая фигура в застиранной футболке, обтягивающей брюшко, мешала воображению. Закрыв глаза, Ася мысленно одела отца в шелковый костюм, дала в руки дорогущий мобильник. В довершение образа уложила разлохматившиеся кудряшки и сбрила трехдневную щетину, переодела стоптанные тапочки в сверкающие новые ботинки. Улыбнулась разыгравшемуся воображению — она была бы вовсе не против такого папули — и вздохнула, возвращаясь в реальность.
— Тебе даже не в чем пойти на собеседование.
— У меня есть новый костюм, — заметил Евгений, глядя на играющих с мячом мальчишек во дворе.
— Даже не называй костюмом тот отстой, который ты купил по дешевке, — подражая голосу отца, добавила Ася. — А уж если ты свой древний мобильник достанешь из кармана… Лучше оставь его дома.
Евгений Владимирович повернулся к дочери. Кто дал ей право так разговаривать?! Ася, всегда чутко улавливающая настроение, поняла, что переборщила, но уже не могла остановиться.
— Пап, не обижайся. Но вы с мамой лузеры. Покупаете все на распродажах. Завидуете соседям. А сами ничего не делаете! Всегда можно придумать, где денег срубить. В Москве ведь живете, все деньги здесь крутятся.
Ася хотела сказать, что даже она, несмотря на свои четырнадцать, пытается войти с мир бизнеса, придумывая новую компьютерную игру, но не успела.
— Это уже слишком! — повысил голос Евгений Владимирович. — Я запрещаю тебе разговаривать в таком тоне. Скажи спасибо, что ни в чем не нуждаешься.
