Моряк из Гибралтара - [81]

— Думаю, на этот раз похоже на правду.

Она, как могла, успокоила его.

— Он мог измениться. Разве он не имеет права измениться?

Но после первого стакана виски она начала хохотать как безумная. Эпаминондас не выдержал и спросил:

— Ты хочешь сказать, что я опять втравил тебя в дурацкую историю?

— Ну зачем так, я же знаю, что он где-то есть.— Эпаминондас сделал страшные глаза.— Он хочет сказать,— продолжила Анна,— что со всеми своими пистолетами он теперь требует более уважительного отношения к себе, чем прежде.

— Когда нервные люди носят при себе оружие, они не преминут воспользоваться им,— заметил я.

— Меня,— сказал Эпаминондас,— не в чем упрекнуть в этом смысле.— Но тут ход мыслей Эпаминондаса изменился, и он спросил, обратившись к Анне: — Ну и что, ты собираешься в Конго?

— Человек может измениться,— произнесла она мягко,— и даже очень измениться.

Внезапно она рассеянно посмотрела на меня.

— Если он изменился,— настаивал Эпаминондас,— то стоит ли идти в такую даль, чтобы тебе там продырявили шкуру, на правом берегу Конго?

— Берега реки Конго,— мечтательно напомнил я,— и особенно реки Уэле, просто кишат стадами куду.

— Если дело только в куду, можно поехать охотиться в другое место и не соваться в его огород.

— Он мог здорово измениться,— продолжала Анна,— совершенно измениться. Разве он не может постареть? В этой истории ничто не противоречит его образу. Даже тому, который здорово изменился.

— И правда,— вмешался я,— почему бы морякам из Гибралтара не постареть, как и всем прочим?

— Никогда не думала об этом.

— Стареют все, но если его старение выражается таким образом, стоит ли искать его на берегах Конго? — настаивал на своем Эпаминондас.

— Никогда не видела тебя таким спешащим,— засмеялась Анна.

— Я приложил руку к тому, что ты оказалась здесь,— сказал Эпаминондас,— и теперь меня терзают сомнения. А кроме того, если он так изменился, чего ради и тебе идти туда?

— Постарел он или нет,— возразил я,— разве не он убил американского короля подшипников?

— Так-то это так,— раздраженно бросил Эпаминондас,— но он теперь стреляет во всех направо и налево.

— И так легко ты можешь отречься от него? — просто спросила Анна.

— Ничего себе легко,— протянул Эпаминондас.

— И потом,— опять вмешался я,— поскольку она не видела его во плоти, не может же она верить всем подряд. Кто тебе сказал, что он настолько изменился?

— Да он все время меняет кожу,— ответил Эпаминондас,— с первых дней, как она его узнала.

— Ну,— сказала Анна,— раз есть шанс, что это именно он, я не могу от него отказаться.

— Вы какие-то странные оба,— пожал плечами Эпаминондас.

— Нельзя не использовать этот шанс,— сказал я.

— У меня складывается впечатление, что торопишься именно ты,— заметил Эпаминондас и добавил, немного подумав: — Забавно, но мне кажется, что не моряк так привлекает вас на берега Конго, должно быть, есть что-то другое.

— Куду,— улыбнулся я,— совсем чуть-чуть.

— Не морочь мне голову,— бросил Эпаминондас,— я хорошо знаю, что не куду.

— А что? — спросила Анна.

— Не знаю,— ответил Эпаминондас, поочередно глядя то на Анну, то на меня.— Есть только он и куду, и вы хорошо знаете, что существует только один шанс из тысячи…

— Это не так мало,— сказала Анна,— один шанс из тысячи.

— Если бы был один из десяти тысяч, то и им не стоило бы пренебрегать. Воды Конго отразят наши образы,— усмехнулся я.

— А я не знаю, отразят ли они мой,— объяснил Эпаминондас.

— Я обожаю тебя,— сказала Анна.

— Возможно,— ответил он,— но, даже если ты его найдешь, вряд ли тебе удастся отговорить его от чрезмерного увлечения маузерами.

— У меня нет никакого предубеждения против этого вида оружия.

— И против людоедов тоже?

— О, это славные парни,— сказал я,— они тоже неравнодушны к куду. И потом, если они будут настаивать, я, пожалуй, соглашусь вместо тебя оказаться на вертеле.

— Действительно,— хохотнул он,— ничего другого тебе не останется…

— Не думаю,— сказала она,— что дело дойдет до такой крайности. Жеже сжалится над нами, он должен быть понятливым.

В Дагомее мы задержались на три дня из-за небольшой аварии, вызванной штормом. За эти три дня мы сблизились и с Луи, и с его другом — школьным учителем. Эпаминондас и Бруно в сопровождении Луи пытались поохотиться на куду в районе Чабе. Эпаминондас, прежде никогда не охотившийся, никого не убил; он несколько раз промахивался, стреляя в различных животных. С охоты он вернулся полным энтузиазма, все его опасения рассеялись как по волшебству, сменившись желанием без промедления идти в бассейн Уэле. Бруно оказался неплохим охотником; с первого выстрела он убил молодого оленя. Он возвратился совершенно изменившимся, каким-то просветленным. Думаю, он поздравил себя с тем, что не ушел с судна в Сете. Луи из деликатности пришел без добычи. Лоран, воспользовавшись трехдневной стоянкой, две ночи провел с малышкой Пехл, отчаянно скучавшей в Котону. Дабы облегчить ему это дело, мы с Анной приняли предложение учителя совершить автомобильную прогулку в Абомей. На следующий день мы доехали аж до Лагоса, что в Британской Гвинее, нимало не пожалев о нашей поездке. Мы приобрели еще одного друга. Другие члены команды расслаблялись в борделях Котону и Порто-Ново. В общей сложности пребыванием в Нигерии все остались довольны и еще долго говорили об этом.